Лекции по патрологии I—IV века

Историческое значение св. Климента лучше всего иллюстрируется тем, что древнее предание делает его автором целого ряда произведений: кроме первого Послания к коринфянам, ему приписывают много других посланий (так называемое «Второе Послание к коринфянам», два послания к девственницам, два к Иакову, брату Господню, ко всем Церквам и всем верующим, к двум ученикам Климента — Юлию и Юлиану, к христианам Иерусалима), «Климента — ны», «Апостольские правила», «Апостольские постановления». Очевидно, авторитет его стоял так высоко, что позднейшие писатели питали основательные надежды доставить своим произведениям значение и широкое распространение, выдавая их за произведения знаменитого римского епископа. Но из всех произведений, носящих имя Климента, бесспорно принадлежит ему только одно, именно — первое Послание к коринфянам. Это обширное пастырское послание, написанное от лица римской Церкви (έκ προσώπου της 'Ρωμαίων έκκλησίας: Euseb., Hist. eccl. III, 38.1; ex persona Romanae ecclesiae: Hieron., De vir. ill. 15) к Церкви коринфской. Ни в надписании послания, ни в тексте его нет указания на имя его автора; несмотря на это, происхождение его от Климента несомненно, так как убеждение в этом основывается на единогласном свидетельстве древности. О существовании послания и распространенности его уже в начале II в. свидетельствует факт несомненного пользования им со стороны св. Поликарпа, который многие места из него приводит почти буквально в своем Послании к филиппийцам. Но Поликарп не называет имени автора послания. По свидетельству Евсевия (Hist. eccl. IV, 22.1), Игизипп в своем (не дошедшем до нас) произведении против гностиков ясно упоминает о послании Климента и говорит о нем; при этом в другом месте Евсевий пишет: «Что во времена Климента действительно произошло возмущение, об этом достойный вероятия свидетель — Игизипп» (Hist. eccl. III, 16). Дионисий, епископ Коринфский (ок. 170 г.), в своем ответном послании епископу римскому Сотиру (166—174 гг.) говорит, что послание Сотира прочитано было в богослужебном собрании коринфской Церкви в день Господень и что они и впредь будут читать его для своего назидания, как и первое послание, написанное им Климентом (ώς και την προτέραν ήμΐν δια Κλήματος γραφασαν: Euseb., Hist. eccl. IV, 23.11). Это свидетельство коринфского епископа имеет существенно важное значение в вопросе принадлежности послания Клименту, так как оно, во-первых, высказано предстоятелем той Церкви, которой адресовано было рассматриваемое послание; во-вторых, оно заимствовано Евсевием из послания, написанного предстоятелю римской Церкви, от лица которой Климент писал свое послание. Естественно, что в Коринфе должно было сохраниться самое верное предание об авторе послания, если оно всегда читалось в богослужебных собраниях; поэтому одного этого свидетельства, независимо от непрерывного подтверждения его следующими церковными писателями, было бы достаточно для признания несомненной принадлежности послания св. Клименту Римскому. Св. Ириней, перечисляя римских епископов — апостольских преемников, при упоминании о Клименте пишет: «При этом Клименте, когда произошло немалое возмущение между братьями в Коринфе, Церковь римская написала к коринфянам весьма дельное послание (Ικανωτάτην γραφήν), увещая их к миру, и восстанавливая их веру и возвещая недавно принятое от апостолов предание» (Adv. haer. III, 3.3; Euseb., Hist. eccl. V, 6). Это свидетельство не называет Климента автором послания, но говорит о происхождении его во время его епископства. Известно было послание Климента также и в Церкви александрийской, где им очень часто пользовался Климент Александрийский, как это отмечено Евсевием (Hist. eccl. VI, 13.6), то без упоминания имени автора, то с ясным обозначением его. Евсевий называет послание «всеми признанным» (Hist. eccl. III, 38.1), «великим и удивительным» и говорит, что «оно было читаемо всенародно как прежде во многих Церквах, так и ныне у нас» (Hist. eccl. III, 16). Блж. Иероним высказывает подобное же суждение (De vir. ill. 15: in nonnullis locis [etiam] publice legitur [в некоторых местах (все еще) публично читается]). Нет надобности приводить позднейшие свидетельства (Кирилла Иерусалимского, Василия Великого, Епифания, Амвросия Медиоланского, Максима Исповедника, Иоанна Дамаскина, патр. Фотия и др.). Из приведенных данных ясно, что древнецерковные писатели признавали послание произведением Климента Римского; оно известно было не только на христианском Западе, но и на Востоке, — и здесь преимущественно, оно пользовалось таким уважением, что читалось в богослужебных собраниях не только в Коринфе, но и во многих других местах. Отсюда возник обычай переписывать его в одну книгу с новозаветными писаниями, как на это указывает Александрийский кодекс (Codex Alexandrinus) V в., который имеет его (вместе со «Вторым посланием») непосредственно за Апокалипсисом.