Лекции по патрологии I—IV века

Тогда понятны будут обстоятельства происхождения его литературных трудов, задача последних и подробности содержания. А это в свою очередь даст возможность определить систему воззрений писателя со всеми частностями, указать отношение его произведений к предшествующим, современным и последующим письменным памятникам и выражаемому ими состоянию церковного богословия и на основании всего этого определить значение данного писателя для жизни Церкви и церковной науки. Соединение таких трактатов об отдельных писателях по исторически оправдываемой связи даст в результате ясное представление постепенного раскрытия церковного сознания в памятниках церковной литературы, что и составляет задачу науки.

После всего сказанного едва ли можно серьезно говорить о том, что патрологическая наука не имеет самостоятельного, положительного содержания как органическое целое, что она несостоятельна в научном отношении как система, не имеет собственного строго исторического метода изложения и т. д., а потому как совершенно излишняя без ущерба для полноты богословского образования может быть исключена из круга богословских наук в качестве отдельной и самостоятельной науки, распределив свой материал между другими науками. Во всякой науке необходимо восходить к источникам и первоначальным носителям ее. Как философ Нового времени должен знать древнейшие философские системы и изучить именно произведения Платона и Аристотеля, если он хочет притязать на основательное знание, так и богослов, стремящийся к основательному образованию, должен быть обязательно знаком с источниками богословского ведения, среди которых весьма важное место занимают произведения древнецерковных писателей — «классиков Церкви». Уже было сказано, что литературные сокровища древней Церкви содержат непрерывные доказательства бытия самой Церкви и ею распространяемой культуры, надежные свидетельства о ее учении, культе и ее строе, неисчерпаемый источник ее защиты; этим обусловливается существенное значение этих произведений для многих богословских дисциплин: догматики, экзегетики, церковной истории, морали, археологии, пастырского богословия и церковного права. Без изучения источников, из которых почерпается материал для науки, богословские дисциплины лишаются собственного фундамента, и напротив, непосредственное изучение их способствует углублению и расширению объема; но именно непосредственное изучение, так как никакие антологии и сборники извлечений из древнецерковной письменности не могут заменить прямого знакомства с ней. Не говоря уже о неотвратимой возможности неправильного понимания и применения свидетельств древности при пользовании такого рода сборниками, главный недостаток такого знакомства с источниками из вторых рук заключается в том, что при этом теряется дух, в котором отцы Церкви и,древние писатели жили, мыслили и писали. Поэтому должно изучать носителей церковного учения и защитников веры в непосредственной близости, слышать их самих, соединиться с ними в духе, согреть себя их жизненным дыханием.

Можно надеяться, что «возрождение» изучения древнехристианской письменности на Западе найдет надлежащий отклик и у нас (для чего имеются достаточные основания в усилившемся в последнее время спросе на переводы святоотеческой литературы), а вместе с этим не будет необходимости доказывать и для православных право патрологической науки на самостоятельное существование и важное значение в круге богословских наук и для богословского образования.

Наименование науки