Лекции по теории искусства. ИФЛИ. 1940

А между тем как раз социологический схематизм, казалось бы, подсказывает совсем другие выводы. Если многие, как иногда казалось, «неопровержимые» теоретические положения были на деле вздорными выдумками, не имеющими ничего общего с марксизмом, то отсюда вовсе не следует, что теоретическое рассмотрение вопросов искусства должно уступить место простому перечислению фактов. Я глубоко уважаю такую науку, которая опирается на факты действительной истории и не гнушается никакими мелочами. Но факты нельзя брать изолированно. Они действительны только в реальной системе действительных отношений. Конечно, бывают факты такого рода, которые Дюринг когда-то называл вечными истинами в последней инстанции. Вспомним известный пример: Наполеон умер 5 мая 1821 года190. В нашей области, в области истории искусства и литературы, также можно найти немало такого рода абсолютных действительных фактов, которые могут дать утешение людям, скептически настроенным по отношению к общим заключениям теории. Джотто жил в начале ХIV века. Пушкин убит на дуэли Дантесом. Бетховен родился в декабре 1770 года. Впрочем, и в этой области иногда происходят любопытные пертурбации. Некоторые исторические фигуры рождаются и умирают в процессе развития истории искусства. Совсем недавно на заседании нашей кафедры шла речь о мастере из Флемаля, который в течение последних 20–30 лет неоднократно то растворялся в творчестве Рогира ван дер Вейдена, то снова воскресал в качестве самостоятельной фигуры. Если от биографических околичностей перейти к самим произведениям искусства, то здесь относительность так называемых фактов, «истин в последней инстанции» окажется ещё более значительной. Возьмём такой факт, как ранние произведения Бальзака в «чёрной манере». Сам автор видел в них произведения «промышленной литературы». В течение долгого времени историки литературы, следуя этой авторской оценке, видели в них только подражание бульварным романистам начала XIX века Пиго-Лебрену, Дюменилю. Однако с некоторого времени, после того как исследователь Бальзака Приу обнаружил в этих произведениях некоторые черты зрелого Бальзака, они рассматриваются как явления художественного порядка, и вообще так называемый бульварный роман становится предметом серьёзного историко-литературного рассмотрения. Я не касаюсь вопроса о том, насколько оправдана эта тенденция. Для меня здесь важно другое. Поскольку речь идёт о фактах истории искусства, фактах художественных, всякая попытка освободиться от общих оценок в угоду точности приводит к прямо противоположному результату. Является ли Микель Анджело представителем Ренессанса или барокко? Совершенно очевидно, что выяснение этого факта находится в тесной зависимости от наших общих взглядов на соотношение этих объективно различных периодов в истории искусства. Даже люди, которые совершенно отказываются от всяких теоретических рассуждений, вынуждены теоретизировать, подобно тому, как господин Журден у Мольера говорил прозой, сам того не зная.

Рассматривая какую-нибудь картину в статье или книге об искусстве, мы уже тем самым решаем общий вопрос об эстетической ценности этой картины, рассматриваем её как факт искусства. Наши решения могут быть в силу объективного содержания вопроса очень противоречивы, но, так или иначе, избежать этих решений нельзя. Является ли фактом истории искусства «Квадрат» Малевича? Такого рода вопросы носят иногда весьма практический характер. Так, например, в фондах Третьяковской галереи есть весьма много картин, закупленных в своё время различными комиссиями, но потерявших в настоящее время всякий кредит. Являются ли такие картины произведениями искусства? Это вопрос жилой площади для Галереи.

Я вовсе не хочу сказать, что факты истории искусства в литературе недостоверны. Но несомненно, что достоверность их в огромной степени определяется более общими и широкими взаимоотношениями объективных сторон действительности, которые могут быть поняты в процессе теоретического исследования. Вопреки обычному представлению – говорил когда-то Гегель – нет ничего более отвлечённого и пустого, чем изолированный единичный факт.