Лелейская гора

- Иногда и стоят кой-чего, - возразил я. - Сегодня, например, эта песенка спасла тебя от смерти.

- Как это спасла?

- Самым натуральным образом: я уж было взял тебя на прицел, как тут ты эту самую частушку и затянул.

- Гм, вот уж никогда бы не подумал. Истошно не ведает человек, где найдет погибель, а где спасение. А все из-за поганого Маркелеза, который ни ваш, ни наш, а свой собственный. Ого, а ведь ты бы, надо думать, не промазал?

- Скорей всего что нет. Да это мы и сейчас можем проверить, еще не поздно.

- Брось ты свои штучки, ну его к дьяволу! Я три войны пережил, чем же эта хуже? Нехорошо было бы с твоей стороны меня угробить! Верно, нехорошо. Не те сейчас времена. Прошел голодный год Арслан-паши. Этим летом и кукуруза, и овощи, и фасоль на славу уродились, будет вдоволь хлеба и картошки - оттого-то народ и подобрел, а вовсе не от вашей пустопорожней болтовни. Народ и сам прекрасно понимает, как ему по правде надо поступать, да на пустой желудок не всегда по правде-то выходит. Не удивительно, что люди озлобились в беде - и прежде так бывало. Когда-то сто лет назад выдался такой же вот голодный год, а потурченец Арслан-паша, хитрый личанин, решил на людской беде руки погреть. Навалился он с войском из Боснии, со стороны Скадара и Албании, от Гусиня, Печи и Пазара, из Плевлей - отовсюду. А у наших от голода уж глаза повылезали на лоб, а с голодом страх и подлость всегда заодно. И настало тут помутнение и позор, и, спасая от голодной смерти детей своих, брат брата за пригоршню муки выдавал, и сдались на милость туркам большие и вольные племена. С той поры и песня поется: предали веру Лакци и Брзани, не осталось в народе духа православного … И если из целого племени еще удержалась горстка непокорных, она вынуждена была уходить гайдучить в горы, в точности как вы сейчас…

- Интересное дело, - заметил Якша, - про голод вот все вы помните. Но голод прошел, а позор так и остался лежать на вас несмываемым пятном, но про него вы все почему-то забыли!

- Погодь, парень, я еще не все тебе выложил! Наши предки, жившие на этих самых землях, так и не покорились. У них было много скота, и они его резали и не особенно чувствовали голод. Они отразили нашествие трех армий, они зарубили одного пашу и подоспели на подмогу к морачанам. И конечно, отстояли бы свой край, потому что главные силы противника обошли их стороной, но тут был кинут клич: каждый истинный серб должен встать на защиту Цетинья! И вот, оставив свои дома на растерзание грабежам и пожарам, они в составе трех тысяч винтовок прибыли на Риеку Црноеву. И погорели на этом. Местные жители затаили чудовищную ревность к нашей бранной славе. И не могут нам этого простить по сей день. Вот уже сто лет они мстят нам сотнями подлых способов и потомки их вымещают на нас старую злобу, хотя и не знают ее причины, а ваш хваленый Гоян прошлой зимой особенно сильно задел нас за больное место. Он нам пообещал пригнать сюда батальон Лакцев, чтобы те намылили нам шею и заставили покориться!… Но не тут-то было - извините, пожалуйста!… Не стану я шею гнуть перед Лакцами и Брзаками, я их знаю как облупленных и сам ничуть не хуже их, понятно? …

- Понятно, что ты лишнего хватил.

- Если и хватил, так своей же собственной ракии, а шею гнуть не желаю.

- И, однако, согнул ее перед итальянцами.

- И раньше тоже случалось, что люди на зло другим принимали мусульманство. Но раз уж вы свою веру не продали, помогите нам спасти остатки нашей чести. А кроме того, хорошенько берегитесь в эти дни - наши воеводы вышли из доверия, и начальство грозится привести сюда подкрепление из других краев, и неровен час, приведет тех самых Лакцев и Брзаков, иродов и предателей, и кинут их на ваши розыски. Убирались бы вы куда-нибудь подальше.

Он встал, взял винтовку, сделал рукой салют и пошел тропинкой к лугу. Позабыл про нас, оглядывает скошенную траву, заметно усохшую под солнцем. Прислонив винтовку к кусту на краю луга, воткнул в землю косу и стал натачивать бруском. Как будто нарочно под пулю подставляется: я бы мог за это время трижды прихлопнуть его, но у меня почему-то отбило всякую охоту убивать. И он каким-то образом пронюхал это и беспечно натачивал косу, напевая:

И упала Зеба на оба колена,
И развернула Зеба шелковый платок, -
А в платке том борода человеческая
Да белые зубы выбитые…

СЛАВНОЕ МЕСТЕЧКО ДЛЯ ЛАДОВОЙ МОГИЛЫ