Лёлины рассказы

Я внезапно понимаю: она и есть главный враг – сильный и неуловимый: «И царица вдруг пропала, будто вовсе не бывало». Но тайна зла не так интересна и глубока, как тайна красоты: главный герой и главная загадка в сказке всё-таки не она, а золотой петушок. Он сначала просит царя Дадона просто царствовать и ничего не делать: «Кири-ку-ку. Царствуй, лёжа на боку!», а потом карает его – окончательно очарованного царицей…

Старуха из «Сказки о рыбаке и рыбке» остаётся у разбитого корыта, а ведь была же она когда-то царицей! Старик всё время ускользает от меня, я не могу охватить этот образ. Он очень добрый; порой мне жаль его, особенно когда над ним смеётся народ и его выгоняют из дворца: «Подбежали бояре и дворяне, старика взашей затолкали. А в дверях-то стража подбежала, топорами чуть не изрубила…» Старик всё слушает и слушает злую старуху, он всё идёт и идёт к синему морю, ожидая окончательный ответ рыбки. И только получив его, возвращается, но … возвращается в своё начало… Рыбак упорно идёт по кругу и будет по кругу идти, в сотый и тысячный раз он повторит то, через что уже прошёл, совершит те же ошибки – полагаясь на другого, выполняя волю другого, отрекаясь от себя… Кто такой этот старик, чьим именем названа сказка? Вот вопрос!

Прошло десять лет – и книга нашлась! Это была большая радость! Просто в нашем списке подозреваемых не было одной маминой знакомой, тёти Тони, именно она когда-то попросила у нас Пушкина для своего сына. И, как честный человек, через десять лет она сразу же вернула книгу, лишь только мы её об этом спросили. В это время мы в школе проходили «Евгения Онегина», и я начала читать его бабушке вслух…

Весна

…Бывают дни, бывает час,

Когда повеет вдруг весною

И что-то встрепенётся в нас…

(Ф. Тютчев)

С наступлением весны я заболела корью. Это такая страшная болезнь, когда на себя в зеркало лучше не смотреть; лицо, руки и ноги – всё становится в красную крапинку. Мама вызвала врача, она пришла поздно, устало сказала, что это корь и нужно обязательно закрыть абажур красной тряпкой, потому что в комнате должен быть красный цвет, что мама вскоре и сделала, найдя среди вещей вязаную красную кофту и обмотав ею абажур. Болела я скучно и долго, всё время наблюдая за меняющимися на мне красными крапинами. Наконец крапины исчезли – и я пошла в школу.

На уроке физики мне сразу задали вопрос, в какую сторону действует сила трения. Я не знала, и тогда одноклассники стали мне подсказывать: «Сила трения всегда действует влево». «Влево», – ответила я Ларисе Андреевне. Тогда она задала наводящий вопрос, надеясь услышать правильный ответ. «А вот теперь куда она действует?» – лукаво спросила учительница. «Всё равно влево, – шептали жизнерадостные одноклассники, всегда влево». Я понимала, что что-то здесь не так, но отступать было поздно, и я с твёрдостью сказала: «Что бы ни случилось, сила трения всегда действует влево. Другого направления она не имеет». «Ну, садись», – печально сказала Лариса Андреевна.

По математике я упёрлась в теорему Пифагора, которую не поняла. Мне было очень тяжело, я смотрела в окно на людей и думала: «Как же им хорошо! Им не надо отвечать теорему Пифагора! А я самый несчастный человек на свете! И угораздило же этого Пифагора придумать теорему! Это для того, чтобы всех мучить потом». Мама поняла, что с учёбой начались у меня трудности, и обратилась за помощью к нашей соседке по лестничной клетке – учительнице математики. На просьбу подтянуть меня соседка ответила, что у нас не хватит денег. Эта фраза весьма впечатлила маму, потому что после, приезжая к родственникам, она всегда вспоминала её.

Наконец мама и соседка договорились, и я пришла к учительнице в гости. Раньше в советских квартирах в центре гостиной всегда стоял стол, накрытый скатертью, – здесь же я впервые увидела большой мягкий диван, и это было классно. Мы сразу же на него сели и стали разбирать Пифагора. Очень быстро тема стала понятной – и математика предстала, как и прежде, в своей совершенной красоте. «Оказывается, такая лёгкая тема!» – удивилась я, и соседка довольно мне кивнула.

С этого момента для меня началась весна, хотя я чувствовала ещё после болезни большую слабость. Идя утром в школу и ощущая на себе дыхание бодрого ветерка, я была счастлива: «И физику надо подтянуть. Возьму учебник брата и буду сама себя подтягивать, ещё буду и опыты дома ставить. Куда же всё-таки направлена сила трения?»

Враг

Мне и обидчики  не враги,

я же совсем не мстительна…

Просто люблю возвращать долги…

Просто я  исполнительна.

(З. Золотова)

Непонятно было, почему она высмеивает меня при других ребятах, выпячивая свою значимость … Враг непримирим и не хочет примириться, а причина в том, что я ей просто не нравлюсь. Противные глаза, глупые смешки – и конца этому нет! Но потом вдруг враг исчез – и я за школьными делами не заметила этого…