Лелёка и голубая пуля

Вспоминая свою жизнь после перемещения, пока сидела в камере в подземелье дворца, она поняла, что до службы в гвардии она прожила здесь, на этой планете, пять месяцев, а то и больше. Пять – это то, что она точно смогла сейчас вспомнить.

«А в гвардии я шесть месяцев, – продолжила она вычисления, – через три дня как раз полгода».

«Да, ладно, может ещё три-то дня проживу», – пыталась подбодрить она саму себя.

Вспоминать то, что было за время её службы в гвардии не хотелось. Сейчас не хотелось. Слишком много было хорошего. Боялась, что начав думать об этом, не выдержит и расплачется, а сейчас этого делать точно не следует. Скорее всего совсем скоро за ней придут.

«И что это я решила, что полгода назад меня уволили?» – спросила она сама себя.

«Как-то здесь быстро время летит, – попыталась она оправдаться перед самой собой, – да и время года здесь проходят иначе».

Да, погода в Ниделии соответствовала одному большому лету и маленькой, не больше трёх месяцев, дождливой осени. Причём не поздней, а скорее больше напоминающей бабье лето, но с дождями. Было такое впечатление, что есть май, который длиться пару месяцев, потом наступает июль месяцев на пять, затем пару месяцев длится август и три месяца сентябрь, а затем снова май, июль, август…

Потому должно быть Лелёке и казалось, что прошло куда меньше времени – не было привычной для неё смены времён года. Не было привычной зимы, а лишь три месяца менее жаркие, чем остальные и с дождями. Да и то, дожди шли не целыми сутками напролёт три месяца, а просто были, как привычной осенью в сентябре. Эти три месяца усиленных дождей слабо напоминали снежные и холодные зимы в России. Хотя именно зимой здесь и считались.

«Соскучилась по снегу», – неожиданно подумала Лелёка. Раньше она не любила зиму. «Никогда раньше не подумала бы, что соскучусь по снегу», – как-то грустно подумала девушка.

Похоже это была не реальная грусть, а скорее её стала охватывать паника. Она вдруг отчётливо поняла, что скорее всего никогда больше не увидит снега. И похоже, совсем скоро уже вообще ничего не увидит.

Сначала воспоминания хоть немного отвлекали её от неопределённого ожидания. Всё что было до гвардии, было вспоминать легко. То что позже – затрагивало такие струны души, что становилось неуютно и даже болезненно. Воспоминания о гвардии напрямую связаны с Сигрусом. Думать о нём сейчас не хотелось. Она гнала от себя эти мысли. Вместо этого постаралась сосредоточиться на том, что произошло до того, как её схватили. Может быть тогда она поймёт в чём дело.

Началось-то всё не сегодня, и даже не пару дней назад, когда ей встретилась худая и какая-то замызганная женщина. Та была настолько маленькая, худенькая и какая-то угловатая, что поначалу она приняла её за мальчика-подростка. У девушки сложилось впечатление, что женщина целенаправленно её поджидала у дворца. А может ей это только показалось. Возможно замарашка высматривала любого гвардейца, их же легко было распознать по форме.

Мальчик, как тогда думала Лелёка, схватил её за руки и заглянул в глаза. Девушка остановилась:

– Чего тебе? У меня нет денег, я же на довольствии в гвардии, – сказала она, решив, что перед ней бездомный, выпрашивающий милостыню.

В тот момент она даже не отследила, что до сих пор ни разу не встречала бездомных, выпрашивающих подачки. Их в Ниде попросту не было. Или же она до сих пор не попадала в те районы городе, где они обитали.

– Передай это Бориусу Глелу, – заговорил мальчик низким, но всё же женским голосом.

Лелёка присмотрелась и поняла, что то, что она приняла за нежные детские черты мальчика оказалось женскими. Похоже дама специально вырядилась в такую одежду, чтобы её приняли за мальчика.

Пока Лелёка рассматривала её, та произвела какие-то манипуляции с маленьким предметом, которым прикоснулась к пальцу девушки. Сунула его в коробочку. Той в свою очередь тоже прикоснулась к пальцу девушки.

Эта странная дама каким-то непостижимым образом вызывала доверие и вовсе не вызывала беспокойства. Наверно поэтому Лелёка позволила той произвести все эти манипуляции, в итоге которых в её руке оказалась небольшая коробочка. Женщина же испарилась, будто её и не было, мгновенно растворившись в толпе зевак перед дворцом.