Лем. Жизнь на другой Земле

Так же как и в «Магеллановом облаке», заданием экипажа является установление контакта с цивилизацией квинтян. Астронавты знают о ней столько же, сколько знает Кельвин из «Соляриса» или Тихий из «Осмотра на месте» – они получают противоречивые данные в библиотеке.

Квинта, кажется, напоминает Землю из «Мир на Земле». Долгая холодная война привела к такой радикальной гонке вооружений, что на приветствие планета реагирует чем-то, что «Эвридика» воспринимает как агрессию. Астронавты должны провести «мирную миссию», в результате которой Пиркс – не Пиркс вопреки собственным намерениям становится для квинтян уничтожающим монстром – таким как герой «Человека с Марса».

«Фиаско» можно обвинить в автоплагиате, который становится очевидным в сравнении романа с рассказом «Хрустальный шар», который астронавт читает на борту «Эвридики», чтобы убить время. Эти рассказы – как замечала Агнешка Гаевская[457] – являются очередной лемовской аллегорией из серии «Холокост в космосе»: люди выдумывают хитрость, чтобы уничтожить термитов, что на самом деле означает, что цивилизация одних существ хочет уничтожить цивилизацию других. В «Фиаско» это играет такую же композиционную роль, какую раньше играло упоминание о конкистадорах – является сигналом, что встреча двух цивилизаций должна закончиться полным фиаско одной из них.

Это название, однако, можно понимать шире. У меня нет доказательств, что Лем уже в 1984 году – работая над «Фиаско» – хотел прощаться с science fiction, но появляются признаки чего-то подобного. Прежде всего, независимо от чёрного юмора, с которым он описывал Чепайтису свои перипетии с «добродушной аденомой», писатель, должно быть, ожидал скорую смерть, если опухоль «снова выросла, зараза», и по причине метастазов, из-за которых «мне уже радикально живот порезали»[458].

На тот момент у Станислава Лема впереди было ещё двадцать лет жизни – но это мы знаем сейчас. Тогда, если диагностировали метастазы, несколько лет уже было чудом (либо оказывалось ошибочным диагнозом, как заметила моя мама, терапевт на пенсии, с которой я консультировался по медицинским аспектам этой книги).

Лем не принадлежал к числу пациентов, которые верят тому, что говорят врачи. Перед операцией в 1976 году он попросил Тадевальда найти медицинскую литературу по своей болезни, подчёркивая, что всё должно быть издано не ранее чем в 1975 году, потому что его интересовало актуальное состояние проблемы[459]. Во время написания «Фиаско» он всё время задумывался, сколько ещё ему даст времени его «благодушная зараза».

В 1985 году Лем писал Чепайтису:

«А сейчас в журнале Stern идёт с продолжением последний роман Грэма Грина, его же невозможно читать, обычные приличия должны были заставить Старика, которому мозг известь выела, вовремя остановиться, а так бегут себе диалоги: «сказал», а потом она «сказала», на что он «сказал», и снова кто-то что-то «сказал»[460].

Я думаю, что Лем хотел посредством «Фиаско» сойти с ринга непобеждённым, как чемпион по боксу, который не идёт на последний бой, чтобы защитить титул, а просто отказывается от карьеры. И ему это удалось.

Несмотря на страшные условия, в каких он писал этот роман, – так далёкие от Дома творческого труда в Закопане! – «Фиаско» читается хорошо. Даже не мешают эти постоянные аллюзии на другие произведения Лема. За каждым разом эти более ранние идеи (Пиркс как шофёр космических автобусов, невозможность Контакта, астронавт, шокированный развитием цивилизации годы спустя, и так далее) выстроены уже лучше. Возвращаясь к боксёрской метафоре, чемпион вызвал на ринг своих бывших соперников и нокаутировал каждого из них, чтобы потом накинуть шёлковый халат и уйти в темноту.

Ещё в Берлине Лем подписал договор на «Фиаско» с Зигфридом Унзельдом из издательства «Suhrkamp» и получил соответствующий аванс. Согласно договору, книга должна была быть написана на польском, но оригинальный текст должен был выйти в немецком переводе – Унзельд хотел сильной премьеры.

В 1985 году Лем, однако, поддаётся соблазну, который предложил ему Клаус Штеммлер из конкурентного издательства «S. Fischer Verlag»: сто тысяч марок за то, что «Фиаско» выйдет именно там. «Унзельд принял это за предательство, но мне очень нужны были тогда эти деньги», – говорил Лем Фиалковскому. «Fischer» нуждался тогда в сильной премьере, ведь они праздновали столетие в 1986 году, потому он был готов купить всё.