Лем. Жизнь на другой Земле

«Громоздящийся над краем рва восковой вал показался им в первый момент монолитной вспухшей глыбой. Страшная вонь едва позволяла дышать. Взгляд с трудом выделял отдельные фигуры. Некоторые лежали горбами вверх, другие – на боку, из складок грудных мышц больших тел высовывались болезненные, бледные торсы с вывернутыми, сплющенными личиками. Огромные тела, сжатые, сдавленные, и худые ручки с узловатыми пальцами, беспомощно свисающие вдоль раздувшихся боков, были покрыты большими жёлтыми потёками.

[…]

Постепенно они подходили всё ближе, не отрывая глаз от того, что наполняло ров, – он был огромен.

Большие капли водянистой жидкости, блестящей в солнечных лучах, стекали по восковым спинам, по бокам, собирались во впадинах безглазых лиц, – людям казалось, что они слышат звук мерно падающих капель».

Лем не хотел в интервью говорить об «Эдеме» по тому самому поводу, почему и не хотел говорить о втором томе «Неутраченного времени». Он слишком открылся в этой книге. В лице двутела, который устанавливал контакт с земными астронавтами, он описал самого себя, фантазирующего во Львове 1943 года о пришельцах из космоса, чтобы не сойти с ума от страха и отчаянья.

«Эдем» – это как бы выворачивание ситуации из юношеского «Человека с Марса». Герой той книги узнаёт от членов какой-то таинственной организации о приземлении на Земле существа, которое является чистым, разрушительным злом и с которым невозможно договориться. Он верит им, хотя по-хорошему они ничем не заслуживают его доверия (всё ведь началось с того, что его выкрали просто с улицы в Нью-Йорке!). В «Эдеме» же преступная диктатура представлена в пропаганде землян как чудовищ с целью отбить охоту местным жителям искать контакта с землянами. В пропаганду, однако, не верит один из двутелов, хотя попытка установить контакт заканчивается для него смертельно. Земляне случайно подвергли его смертельной дозе излучения.

Разговор ведётся с помощью автоматического переводчика. Земляне предлагают двутелу, что вылечат его. Но он уже знает, что так или иначе для него не существует будущего. Он не может вернуться к своим, потому что его убьют. И не может полететь с людьми, потому что жизнь в изгнании станет для него мукой, сравнимой с ностальгией изгнанного львовянина в Кракове.

«– Хочешь остаться с нами? Мы вылечим тебя. Смерти не будет, – медленно сказал Доктор.

– Нет, – ответил репродуктор.

– Хочешь уйти? Хочешь вернуться к своим?

– Возвращение – нет, – ответил репродуктор.

Люди переглянулись.

– Ты действительно не умрёшь! Мы тебя действительно вылечим! – воскликнул Доктор. – Скажи, что ты хочешь сделать, когда будешь здоров?

Калькулятор заскрипел, двутел ответил одним звуком, таким коротким, что он был едва слышен.

– Нуль, – как бы колеблясь, сказал репродуктор.

И через мгновение добавил, словно неуверенный, что его правильно поняли:

– Нуль. Нуль».

В это время Лем в роли чёрного юмора признался Сцибору-Рыльскому, что подумывает о цианистом калии. Может, это была не только мрачная шутка? «Эдем» выглядит как роман, написанный в состоянии глубокого угнетения, чтобы не сказать депрессии. Особенно если видеть, как глубоко он автобиографичен.

К счастью, во второй половине 1958 года настроение Лема существенно улучшается. Ремонт дома начинает давать видимые результаты, хоть и отнимает много денег. Откуда Лем их берёт?