Кто меня убьет – последний в родуМать или дедДядька или братБабка и отецСестра и сестраИли новая девочка папина внучкаНацепивший свастику, надевший голду —Их уже нет, кто меня убьетКто и был бы радУ кого что болитВеревка вода свинецВ Сонной Лощине, в Мокром ЛогуБывшие совки кагебешные хорькиДавно обивают пороги ларьков.Мои родаки – их уже нет.Остались оболочки новогодних конфет.Кто меня убьет?Язык и народ,Дункан МакЛаут, умлаут,Сила ночи сила дня Кастанеда и пейот.Но весь этот теленаркотраффик не для меня.Никто не выступает к простолюдину на бой.Дед Пихто, Рэмбо с нимбом над собой.Любовь моя, только ты меня выводишь на убоПротестовать не стану,Воля твоя, говорит Изольда Тристану.В сущности, первый встречныйВоробей над МосквойБесчеловечныйСрет мне на черные левые грудь и плечоМеча как путь млечный.И отлично.Я кричу в ночи, сворачиваясь в калачЧервёмКольцами давя кирпичи как Владимир Ильич:Никому не сдамся живьём,Хоть он будь бессмертный паяц и небесный палач —Мы ему споёмНикого не видно окрест опричьПары товарищей с АКМ,С наглыми лицами ангеловНаголо бритых головРасчехленных стволовПоминальных столов,Не сдающихся в плен,Каберне СовиньонУпотребляющих винтомНа понтах вдвоем и втроемНа мостахГоворящих русскую речь.И какой-то там далее женский плачНо и онНе имеет смысла теперь.И кому я песни своих поэм,Как енот вонючЧто ходил к нам с Таней каждую ночьНа помойку, куда мы курить как братВ Миссисипи, где русских поэтов сдавали под ключА за ключиком холст и кладДа никто меня не убьетХоть и был бы радНи ракета земля-воздух, ни установка градДураки, смерти нет, дураки.Но и это на первый взгляд.