Лена (СИ)

— Потерпите две минуточки, Госпожа, — потупив взор, возразила Лена, — надо с этим, — небрежно кивнула на лежащего Борю, который бросал дикие взгляды то на одну, то на другую и о чем-то мычал. — до конца разобраться… ну, Вы понимаете.

— А как же, помню. — Произнесла с глубоким значением, несмотря на искажения модулятора.

Лена тем временем провела по животу Бори левой рукой и смело отстегнула его правую руку. Он сразу попытался отстегнуть кляп — наткнулся на замочек, замычал злобно и потянулся к браслету на другой руке, но внезапно завыл еще громче и, плюнув на полное освобождение, принялся усиленно дрочить, никого не стесняясь. Презерватив давно слетел и потерялся, когда он, наконец, догадался в чем дело. Вернее, заложенная в прикосновение команда дошла до мозгов. Преданно-умоляюще уставился на Лену и принялся горячо мычать что-то, руку от члена не отпуская.

Из-под айфона Лены, словно из кассового аппарата, выполз листок бумаги, похожий на чек.

— Внимательно прочитай и приложи пальчик к квадратику. Если согласен, конечно. — Боря с неохотой оторвал руку от члена, вздыбленного до размера, ранее для него невиданного.

Лена покосилась на свою рабыню. Та отнеслась к появлению бумажки из обычного смартфона абсолютно индифферентно, словно так и должно было случиться.

Почитав бумагу, отрицательно замотал головой и замычал что-то возмущенной. В ответ Лена, усмехаясь, сама правой рукой охватила его член и принялась медленно двигать вдоль ствола. Оргазм завис на точке, когда он вроде как неизбежен, когда он необходим как воздух, как дыхание, но не наступит, если… когда становится плевать на все. Родители, невовремя вошедшие в комнату подростка остановить окончание дрочки не могут; пистолет, направленный в лоб, холодным дулом обещающий смерть, решение кончить не изменит, а что говорить и бумажке и каком-то там рабстве? Боря, почти не думая, нажал большим пальцем на подсвеченный красным квадратик и бумажка рассыпалась в прах, который за один вдох полностью растворился в воздухе, словно «чека» из айфона не существовало в природе.

«О!», — удивилась Надежда Александровна. «Раз», — вслух произнесла Лена, делая движение кулаком по члену Бори. «Два», — сказала, когда первая мощная струя вырвалась из уретры и пару капель долетели до лица потенциального раба. Дальнейших толчков уже не считала, но хрен не отпускала, пока не излилось все. Держала только лишь для того, чтобы прыгающий ствол не обрызгал то, чего не хотелось бы. Громко прорычав все время «выстрелов», Боря резко уснул. Будто его отключили как надоевшую куклу. Лицо куклы с кляпом во рту выражало блаженное, идиотское счастье.

Надежда Александровна, помучившись с молнией, с облегчением сняла маску. Усталое, но сияющее лицо было покрыто крупными пятнами пота. Но даже несмотря на полностью смытую косметику, на смятую прическу, она была красивой. Красива зрелой, уверенной в себе красотой настоящей женщины.

Обтерлась полотенцем, выключила, наконец, камеру и взяла давно пиликающий телефон, который никак не мог угомониться от получения смски.

— Ого! — сказала, обернувшись к Лене. — Не обманула… а это серьезно, — проговорила и, с интересом глядя на Лену, зачитала вслух. — «Вы имеете право на компенсацию в виде одного заведомо исполняемого желание, которое бывший хозяин обязан будет исполнить. Важно! Не принимаются повеления, которые могут привести к тяжкому вреду здоровья или смерти», «Да», «Нет».

— А что значит «нет»?

— Значит, ты соглашаешься без откупного. Остаться в рабстве больше не получится.

— Ясно, — сказала и нажала… — «Да».

Лена заметно напряглась.

— Знаешь, Леночка, я предполагала чего-то подобное. Сначала подумала, что ты из-за этого условия подобрела, знала, что отольются кошке мышкины слезки — такая сила, какая тебе досталась, без условий даваться никак не может: закон бытия, так сказать. Потом поняла, что нет, что ты по характеру дура. То есть добрая, но сама этого не замечаешь. Мою мечту зачем-то исполнила, причем сама чуть не умерла от этого. Теперь смотрю на себя и радуюсь. — Говорила, гладя по заднице и бедрам. — Не болит ничего и уверена, что здоровье ты мне тоже исправила… так ведь? Даже зубы пломбы вытолкнули. А в поликлинику идти боюсь. Что я врать буду?

— Здоровая ты. Как лошадь.

— Хах! Говорю же — дура ты. Я еще желание не загадала, а ты уже колешься. А если я деньги свои назад захочу, что вполне исполнимо.

Лена, тяжело вздыхая, пожала плечами. Вроде как «ничего не поделаешь».

— И не жалко?

— Жалко. Очень жалко, но не томи, излагай давай. Вижу же, что давно придумала, а сейчас так, изгаляешься…

— Верно говоришь, Лена, изгаляюсь. Но я столько мечтала! — и неожиданно для Лены, ловко обернувшись на одной ноге, спиной упала на спящего Борю.

Он дернулся, проснулся, минуту пребывал в шоке, а потом замычал и стал пытаться освобождаться.

— Побудь моей нижней, сексуальной рабыней в этой комнате и все. — Произнесла свое желание Надежда и обе поняли, что оно принято. Шестым чувством поняли.