Лена Сквоттер и парагон возмездия

- Нет, - ответил Павлик. - Зачем тебе столько? Я могу тебе оплатить билет в Германию, если твоя шенгенка еще действует. Или в какую-нибудь безвизовую страну, если не действует. А там подумаем, как решить твою проблему. Сообщишь господину Босякову, что у него появилась дочь, пусть разберется по-отцовски: А дальше будет видно. Не забывай только, что твой мобильник прослушивается.

- Мне не нужна, черт побери, Германия! - взорвалась я. - Мне надо арендовать вертолет и добраться до Кайлаша!

- Так я и думал, - вздохнул Павлик. - И почему у меня не было сомнений? Ленка, ты никогда и ни за что не арендуешь в Лхасе вертолет на Кайлаш. Тибет - это оккупированная территория, вертолеты только у китайских военных. Взятку ты им не дашь, в Китае за взятку смертная казнь.

- Нет! - закричала я. - Нет! Не может такого быть! Должен быть способ! Должны быть туристические компании!

- Леночка, - перебил Павлик, - ты, по-моему, не понимаешь до сих пор: в Китае нельзя высаживаться на вершину Кайлаша. Нельзя! Понимаешь? А «нельзя» в Китае - это действительно «нельзя». А не как ты у нас привыкла. Кайлаш - запретная гора, никто и никогда не высаживался на ее вершину. Это запрещено категорически - религиями, законами, традициями Тибета и Китая. Все равно как из черного камня Каабы сделать пепельницу или сдать Храм Гроба Господнего под стриптиз-бар. Понимаешь?

- Но ведь люди туда взбирались! И мой отец там был!

- Возможно. Но тайно, пока никто не видел. Не на китайских вертолетах.

Я помолчала. Черт побери, Павлик был прав.

- Хорошо, - процедила я сквозь зубы. - Я пойду туда сама. Пешком.

- Вообще-то от Лхасы тысяча километров, - заметил Павлик. - Несколько дней на джипах едут.

- Доеду на джипе, а дальше пойду пешком.

- Ты когда-нибудь ходила в горы? - удивился Павлик.

- Нет.

- У тебя есть горное снаряжение?

- У меня есть кислородные баллончики. Какое еще там надо снаряжение?

- Теплая одежда особая - там дико холодно. Веревки, крюки, специальные карабины и все такое. Ботинки с кошками. Ледорубы. Специальная еда. Кислород, наверно. Деньги на шерпов.

- Шерпы - это что?

- Шерпы - это такие носильщики и проводники из местных, - объяснил Павлик. - Они идут за альпинистами и несут их вещи, пока те покоряют вершины мира.

- Нет. У меня ничего такого нет. Но я все равно пойду, ты меня знаешь.

- Да, - вздохнул он, - я тебя знаю. Ты все равно туда пойдешь. Кто бы сомневался.

- И? - спросила я с надеждой. - Ты мне не поможешь?

- Помогу, - вздохнул он. - Кто бы сомневался.

- Ты пришлешь денег?

- Нет.

- А как ты мне собрался помочь? - удивилась я. - Прилетишь сюда в Лхасу с деньгами, одеждой и веревками?

- Да. - Я опешила.

- Ты с ума сошел? И когда?

- Через пять-шесть дней.

- Наивный Павлик! - усмехнулась я. - Да тебе одни лишь китайские-тибетские визы месяц оформлять! Если со взятками - две недели, не меньше!

- Спасибо, я в курсе, - ответил он. - Три недели назад подал документы. К среде будет готово.

Круг паломников

Я действительно не представляла, что в горах может быть настолько холодно. Еще в Лхасе я купила себе уродливую оранжевую куртку и такие же мешковатые штаны, но и они на ветру спасали не всегда. К подножию Кайлаша я доехала в джипе с французскими туристами, с которыми удачно познакомилась еще в отеле в Лхасе. Вместе с ними я и отправилась пешком в обход горы - этот круг паломников назывался священной Корой - с ударением на первое «о». Здесь мы договорились встретиться с Павликом, который добирался через Непал и Катманду - так, объяснил он, будет быстрее, и возникнет меньше вопросов у таможни по поводу горного снаряжения.

В первый же день французы сдулись. Одна из девушек подвернула ногу, ее мальчик впал в истерику, а остальные стали хором жаловаться на горную болезнь. В итоге они эвакуировались на джипе, и дальше я пошла одна.

Как ни странно, горная болезнь меня больше не трогала, а телу довольно быстро стало все равно. Это состояние сложно описать словами, но я попробую. Вокруг царил холодный пронзительный ад, в нем одновременно была потрясающая неземная красота и весь груз человеческих грехов и страданий - наверно, в таком аду после смерти вечно горят Рерих и Блаватская. Свинцовым было все - и рюкзачок за спиной, и ноги, и даже веки.