Лена Сквоттер и парагон возмездия

- Он говорит, - пояснила бабушка, - что таких здесь не продавалось. Он может только запомнить координату и пойти дальше. Он говорит, что такой брелок игрушка и:. как это по-русски? - не специализация магазина. Сюда приезжают серьезные люди за серьезным оборудованием. Он советует брать серьезный навигатор с картами.

- Russen? - спросил продавец, улыбнулся, закивал и что-то неразборчиво произнес.

- Да, да, - кивнула бабушка ему, не поворачиваясь. - Он говорит, что сюда из России тоже много едут.

- Почему? - спросила Даша.

Бабушка повернулась к ней и выразительно пощелкала сухими пальцами.

- Деньги, деньги, - объяснила она. - В Германии эта техника стоит дешевле всего. Вот сколько у вас в России стоит парашют или акваланг?

- Никогда не интересовалась, - ответила я.

- А ты поинтересуйся, поинтересуйся! - назидательно произнесла бабушка. - Сюда за ними приезжают, и поездка окупается. Ведь иностранцу еще возвращается налог, я объясню, как это сделать:

- Хм: - выдала Даша.

- За парашютами приезжают? - спросила я. - Или за аквалангами?

- И за тем и за другим, - ответила бабушка. - Вещи-то полезные, рекомендую.

- Рекомендуешь? - Я фыркнула. - Бабушка, ты прыгаешь с парашютом?

- Смеешься? - серьезно ответила она. - С моей коляской только парашюта не хватало. Но вот акваланги мы с Хельмутом покупали здесь. Это дешевле, чем арендовать в Турции, через три поездки окупается. Да и гигиеничнее.

- Хорошо, - решилась я. - Куплю один акваланг и один парашют. А там посмотрим, пригодится или нет.

- Хвалю, - одобрила бабушка, деловито разворачивая коляску. - А то ты совсем за своими компьютерами забыла про спорт.

- А мне примус и фонарик! - вдруг добавила Даша и виновато оглянулась на меня: - Надо же что-то купить, верно?

Балкон

Балкон в России меньше, чем балкон. То, что в России называется балконом, во всех нормальных странах - маленький оборудованный карниз. А балкон в нормальной стране - это особое место квартиры, покрытое ковролином и достаточно просторное, чтобы развалиться в шезлонгах за журнальным столиком или делать европейскую зарядку, нарезая миниатюрные круги трусцой или переходя от одного электрического тренажера к другому. В России на балкон выйти нельзя, потому что он всегда завален мусором и покрыт грязью. Но если густо оседающая пыль - подарок азиатского континентального климата, то мусор на балконе в России - это klassische фрейдизм, наивно выставленный напоказ всем прохожим. Он идеально иллюстрирует все страхи и комплексы россиянина.

Первый страх - это извечный страх перед катастрофой, дефолтом, подорожанием, революцией и концом света. Для этого россиянин хранит на балконе запас сахара, консервов и самодельные маринованные огурцы, которые обычно в сотни раз гаже и toxique, чем даже дешевый китайский маринад, продающийся в каждом ларьке.

Второй комплекс происходит от врожденного неуважения россиян к частной собственности. Прыгнув из феодализма через социализм в подобие капитализма, мы так и не научились уважать чужое добро, и потому не особенно надеемся, что кто-то станет уважать наше. Добавьте к этому типично российское метафизическое ощущение бренности и глубокое чувство собственной недостойности (институт юродства был на Руси издавна почитаем) - и вот вам феномен: покупая любую вещь, россиянин ее не покупает в собственность, а как бы берет временно, напрокат, до худших времен. Он чувствует, что в любой момент ему придется ее вернуть в магазин, продать с молотка в голодный год или с горечью отнести навеки в ремонт, когда она сломается. Он заранее ко всему этому готов. Иначе чем объяснить нашу brutal традицию вечно хранить на своих балконах и антресолях картонные коробки с упаковочным полиэтиленом и пенопластовыми вставками, где лежал когда-то при покупке пылесос, монитор или стиральная машинка? Чисто psychological феномен.

И наконец, третий балконный комплекс происходит от того, что сфера сервиса в России традиционно находится в зачаточном состоянии. Из-за этого мужчина, умеющий бить гвозди, считается в России такой же высшей ценностью, как и мужчина, умеющий бить хулиганов. Фактически даже после развала СССР наш идеал мужчины - это все тот же бык с квадратной челюстью, гегемон, быдло с молотком в мозолистой ладони, чей ritratto до сих пор можно встретить на уцелевших мозаиках метро и фасадах уездных полустанков. Являясь абсолютным нищебродом (что видно по одежде и выражению кирпичного лица), он умеет лишь работать молотком и бить морду. Таков идеал мужчины, воспетый с детства: он принес России и особенно Москве одни лишь слезы. Но Москва слезам не верит. В Германии все иначе: высшей гендерной ценностью считается дорого одетый мужчина с манерами и образованием, умеющий зарабатывать деньги. Когда ему необходимо забить гвоздь, перевезти мебель, повесить полочку, заменить кран или остановить хулигана, он не раздумывая делает звонок и вызывает специально обученного профессионала с соответствующей лицензией, инструментами и материалом.