Лэндон и Шей. Разбитые сердца

Бриттани Ш. Черри Лэндон и Шей. Разбитые сердца

© Солдатова П.И., перевод на русский язык, 2023

© Издание на русском языке. Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023

* * *

Каждому,

кто когда-либо чувствовал себя одиноким:

положите руку на свое сердце.

Чувствуете?

Оно все еще бьется.

Это – для вас.

«Я люблю тебя так, как любят нечто неясное,

В потаенном уголке меж душой и тенью»

– Пабло Неруда, 17 сонет

1

Старшая школа. Выпускной класс

2003

Лэндон

Я никогда не хотел быть чудовищем, но время от времени задавался вопросом – могут ли некоторые люди рождаться такими? С тьмой, просочившейся в их кровь и заполнившей их души?

Мое имя было прямым доказательством того, что я должен был стать хорошим человеком.

Я принадлежал к весьма выдающемуся роду. Моя мать назвала меня в честь дяди Ланса и дедушки Дона – величайших из известных мне людей. Имя Дон означает «благородный», а Ланс – «слуга». Имена им вполне соответствовали. Оба принимали участие в войнах. Пожертвовали своей жизнью и разумом ради других людей. Они с готовностью отдавали себя окружающим, позволяя пользоваться своим великодушием, – до тех пор, пока от них самих ничего не осталось.

Сочетание этих имен должно было превратить меня в благородного слугу этого мира, но я оказался совсем другим. Если бы большинство моих одноклассников спросили о том, что означает мое имя, они, вероятно, ответили бы: «козел». Вполне справедливо.

Я совсем не похож на своего дедушку или дядю. Я позорил их память.

Я не понимал, почему в моей душе так много тьмы. Не знал, почему я так озлоблен. Я просто видел, что я такой.

Я был козлом, даже когда мне этого не хотелось. Теми немногими людьми, которые мирились с моей неуравновешенностью, были мои друзья и Моника – девушка, которую я упорно старался вычеркнуть из своей жизни.

Во мне не было ничего благородного или галантного. Я обращал внимание только на себя и на тех, у кого хватало смелости называть меня своим другом.

Я ненавидел себя. Ненавидел то, что я не был хорошим человеком. Я не был даже порядочным. Я делал много ужасных вещей, узнав о которых и Ланс, и дедушка Дон перевернулись бы в гробах.

Почему я был таким?

Хотел бы я знать.

Мой разум представлял собой запутанную головоломку, и я не понимал, как собрать ее воедино.

Утром, после нескольких бестолковых уроков, я направился в столовую и взял свой обеденный поднос. Выпускной класс. Еще один семестр, и маленький городок Рейн в штате Иллинойс останется в прошлом.

Я подошел к столику и скривился, увидев сидевшую за ним Монику. Я попытался незаметно улизнуть, прежде чем меня заметит Грейсон, Хэнк или Эрик, но Моника уже вовсю махала мне рукой.

– Лэндон! Принеси мне молока – обезжиренного, – приказала она своим высоким голосом.

Я ненавидел этот звук. Она разговаривала как банши^[1], и я мог поклясться, что мне не раз снились кошмары, в которых эта девушка выкрикивала мое имя.

Я не помнил, чтобы раньше ее голос раздражал меня так сильно. Всякий раз, когда мы оказывались вместе, я был пьян или под кайфом. Мы давно знали друг друга. Моника была моей соседкой, и ее жизнь была такой же запутанной, как и моя. Я страдал от своих демонов, в то время как у Моники имелся полный набор собственных проблем.

Когда наша жизнь становилась особенно невыносимой, мы занимались сексом, чтобы ни о чем не думать. В нашей связи не было ничего романтического. Честно говоря, мы друг друга недолюбливали, – и именно поэтому наши отношения меня устраивали. Я не искал девушку и не нуждался в эмоциональной связи. Мне просто нужно было время от времени перепихнуться, чтобы отвлечься от своих мыслей.

Какое-то время это работало – до тех пор, пока я не решил отказаться от алкоголя и наркотиков.

С тех пор как я перестал употреблять, Моника наговорила по этому поводу много гадостей.

– Ты нравился мне больше, когда был под кайфом, – заявила она в последний раз, когда мы занимались сексом.

Мой ответ не заставил себя ждать:

– Твой рот нравился мне больше, когда был занят моим членом.

Даже это было ложью. Мне не нравился секс с Моникой. Я просто убивал время. Она занималась сексом так же, как девушки в порно, и в теории это должно было быть потрясающе. На деле – слишком много слюней и беспорядочных движений. Время от времени мне приходилось доводить себя до финиша собственными силами.

В ту ночь, когда я сказал об этом Монике, она дала мне пощечину. Кожу обожгло, щека мгновенно покраснела. Это стало напоминанием о том, что я все еще жив, все еще способен чувствовать, хотя на месте моего сердца давно была сухая льдина – замерзшая и враждебная к любому, кто пытался удержать меня рядом.

Моника сказала, что не станет трахаться со мной, пока я не накурюсь.

Следовательно, эти катастрофические отношения официально закончились – по крайней мере, для меня.

Она этого не поняла. Я пытался избавиться от нее уже какое-то время. Но, как преданный пес, она снова и снова появлялась в моей жизни – в самые тяжелые времена.