Лени Рифеншталь

Теперь все, что оставалось, — дополнить фильм несколькими сценами боя быков. Союзнические отношения с Испанией гарантировали получение достаточной суммы в песетах для съемок на местности близ Саламанки, но Министерство экономики запретило вывоз валюты за рубеж, как и любые командировки, в которых «не было необходимости». На сей раз обращение напрямую к Мартину Борману возымело действие, и Рифеншталь получила необходимое разрешение. …Не удивительно ли — во время войны избежать лишений и затягивания пояса, обстрелов и бомбежек, спокойно заниматься любимым делом! И к тому же — натуральный кофе к завтраку. И шоколад — тоже. Все это было похоже на сон, а тут еще неожиданно приехал Петер, которому каким-то образом удалось выхлопотать дополнительный отпуск с русского фронта. Сотни кадров боевых быков были отсняты без происшествий.

Когда Лени с драгоценными лентами возвратилась в Берлин, город был уже изрядно покалечен. Полным ходом шла эвакуация, и Рифеншталь решила перебазировать свою компанию, сотрудников, весь материал «Долины» и большую часть своего драгоценного архива в Китцбюхель, где арендовала шале. Остальные негативы и отпечатки были складированы в двух бункерах к северу от столицы. Переезд завершился в ноябре 1943 г. — после этого она надеялась засесть за монтаж, но хворь опять подкосила ее.

В первый день весны Лени Рифеншталь и Петер Якоб (который к тому времени уже получил чин майора) поженились в Китцбюхеле. На следующей неделе поступили цветы и поздравления от фюрера, и счастливая пара получила приглашение на встречу с ним в Бергхоф 30 марта. В последний раз Лени видела фюрера три года назад, когда он неожиданно нанес ей визит в клинику в Мюнхене, где она находилась. Увидев его снова, Лени ужаснулась, как он изменился. Ей показалось, что фюрер резко постарел и побледнел, но все же при беседе в нем иной раз мелькал былой огонь. Весь разговор вел он — хотя и в несколько абстрактной манере: фюрер был целиком поглощен положением на фронтах. Лени предполагала, что Гитлер пригласил молодую чету, чтобы взглянуть на молодожена, но он вообще едва уделил внимание Петеру. Когда Гитлер закончил свой монолог, настало время прощаться. Оглянувшись перед уходом через плечо, Лени увидела, как Гитлер, стоя недвижно, наблюдает за покидающими его гостями. Увидит ли она его когда-нибудь снова?

В фильм Мюллера о Лени Рифеншталь включена фотография, запечатлевшая ее с Петером Якобом в день их визита к фюреру. Это — одна из самых естественных фотографий из всех, что когда-либо были опубликованы. Расслабленная, с легкой улыбкой, хоть чуть осунувшаяся, она выглядит на ней счастливо, как любая другая новобрачная. Но пройдет еще несколько дней, и Петер снова покинет ее. До конца года у нее будет мало причин для улыбок. В июле уйдет из жизни ее отец, а всего несколько дней спустя Лени получит известие, что ее брат Хайнц был убит взрывом гранаты на русском фронте — в тот самый день, когда группа гитлеровских офицеров-заговорщиков попытается взорвать своего фюрера в его тайной ставке. Смерть Хайнца была самым страшным ударом, от которого она так никогда до конца и не сможет оправиться. Поначалу он находился в резерве, управляя принадлежавшим их отцу заводом боеприпасов, но был переведен в штрафной батальон, будучи обвиненным бывшим коллегой в аферах на черном рынке и антивоенных настроениях. Лени была уверена, что с ним расправились из чувства мести; но при всем том, что она как волчица сражалась за своих кинооператоров, чтобы избавить их от отправки на фронт, она ни разу не обращалась по поводу Хайнца ни к Гитлеру, ни к Борману. Его брак распался, и встал вопрос об опеке над его двумя маленькими детьми. Бросившая его жена водила шашни с офицером из гестапо, и Хайнц не раз получал от него письма с угрозами. Вина Лени была отягощена тем, что, пока осенью того года она заканчивала работу на студии в Праге, детей, которых, согласно желанию Хайнца, вверили ее заботам, увезли из ее дома в Китцбюхеле, и ей так никогда и не удалось возобновить опеку над ними.