Лениград - 43

Продолжение истории с нашим Ромео? В то, что он захочет мстить за свою дурочку-джульетту, верится слабо. С ним, кстати, встретились еще раз, обменяли алмазы на барахло — что у них груз был уже наготове, удивляться не приходится, наверное, британцы и мистер шимпанзе, это одна шайка, информацией обмениваются. Тем более, что товар, женские тряпки, аксессуары к ним, отрезы материи, в большинстве даже не английские а американские, может быть, шимпанзе и одолжил? Но получается, что с самого начала собирались не только про Джульетту узнавать, но и на меня выходить? Или считали, что я точно что-то знаю? Но это точно не Беннет, фигура не похожа, и рост ниже.

В обычную уголовщину не верится тоже. Преступность в Молотовске конечно, есть, много на завод понаехало всякого народа — но все давно знают, что связываться со «стервочками» и кто с ними дружит, опасно. Было в сентябре, Катерину нашу ограбили, ударили и сумку отняли. Так тех резвых и наглых помимо милиции и угро, как положено, еще искали совместно НКВД, и наша «тимуровская команда» из «Севера» — отчего НКВД, ну как же, нападение на сотрудницу, в военное время! — а когда поймали, после всех законных процедур, уступили на время «песцам» в качестве макивар, чтобы ставить удар в полную силу, на живой цели, уворачивающейся и сопротивляющейся. Ну а после в Норильск, как они там работать будут с отбитыми внутренностями, их проблемы. И еще пара случаев была — в общем, теперь хулиганы и грабители здесь с модно одетыми женщинами предпочитают не связываться, а вдруг на «стервочку» попадешь, выйдет себе дороже. Что имело еще один результат — заводские тоже стали стараться быть нарядными, ну а так как модный товар часто не продавали, а вручали в завкоме передовичкам, производительность труда женской части коллектива заметно возросла.

Может, просто прохожий? Нет, это чувство никогда еще меня не обманывало, и в оккупированном Минске, и после, в лесу. Да и должна уже ночная смена на завод пройти. Пытаюсь прибавить шаг, ветер навстречу, зонтик рвет и пальто надувает парусом. Браунинг с собой, вот только спрятан далеко, надо было муфту взять, в нее даже ТТ отлично ложится, не видно, и палец на курке — но неудобно вместе с зонтом, тем более в ветер, расслабилась я непозволительно, вот дура! Резкий порыв вдруг выхватывает у меня зонтик и несет прочь. За ним бежать, или к проходной? А преследователь уже рядом.

— Ну куда же вы, фройляйн Бауэр? Или как тебя там по-настоящему?

Вот уж кого не ждала тут встретить, так эту сволочь! Из моей «минской» жизни, там я Анна Бауэр была, документы на фольксдойче, имя оставили мое, чтобы не путаться. Но этот-то как здесь оказался, и не под конвоем?

— Со мной значит, тогда не захотела, «славянский швайн, во мне арийская кровь, герр майору скажу»? А сама значит, большевистской шпионкой была, вот сука, мне за тебя после, как ты сбежала, в гестапо морду били, хорошо, разобрались, что ни при чем. И сейчас я горбачусь, а ты чистенькая ходишь — так за все платить надо, тварь!

И бьет меня ножом в грудь. Я даже не заметила, как он его достал! Но у меня после тренировки сработал «автопилот», и мышцы еще были в тонусе. И мы отрабатывали как раз этот прием!

Уширо-тенкай (ну не звучит наше, «разворот на сто восемьдесят, назад»). Как Логачев со мной бился, не ногу сначала выставлять, и уже на нее вес тела, а сразу закрутить себя волчком на опорной ноге. Одновременно руки накрест, на атакующую руку, протягиваю его вперед, так что мы вообще оказываемся плечом к плечу, с линии атаки ушла, своей левой ему меня не достать. Движения корпусом, его вес и инерция, много сильнее, чем рукой — «чтобы удержать, ваш противник должен быть геркулесом». Но если он сейчас развернется даже на месте, без зашагивания, простой «тенкай», то вырвет у меня свою вооруженную руку — тут полагается мне сделать еще шаг вперед, чтобы вывести его из равновесия, рука протянута вперед и вниз, ноги не успевают, я вместо этого делаю тенкай, тащу его не вперед а вбок, в принципе, то же самое, успеваю перехватить за кисть руки, и уже мае-тенкай вокруг его головы, да как можно резче, болевой на запястье — и он летит наземь, на спину, и прежде чем успевает опомниться, я делаю еще один зашаг, вокруг его головы, не ослабляя захвата, он переворачивается мордой вниз, а рука вытянута назад и вертикально. Теперь нажать вниз, со всей силы — кажется даже, слышу, как рвутся сухожилия в запястье, а плечо выходит из сустава, это наверное, адски больно, и он дико орет, срываясь на визг, затем резко обмякает, сознание потерял от болевого шока. Вынимаю из его ослабевших пальцев, не нож, как мне показалось, а арматурный пруток, заточенный как штык от мосинской винтовки. Все заняло времени много меньше, чем этот рассказ.