Ленин

Петр и Григорий Болдыревы внимательно следили за мыслительным процессом диктаторов и поняли все.

Возвращаясь домой, Григорий говорил брату:

– Диктатура пролетариата тонет в нагромождении бессмысленности. Мечется, не находя выхода и погрязая все более в неосуществимых обещаниях. Это страшно!

– Это исступление, безумство! – воскликнул Петр Болдырев. – Фабрики разрушены. Предвоенная промышленность была слабой, а теперь вообще не существует. Рабочие остались на самой низкой ступени производительности труда и профессионального образования, а они бредят о сиюминутном социализме! Боже справедливый! Мчимся, как сумасшедшие в поезде, не зная, что в будке машиниста локомотива управляет слепой, глухой безумец!

– Крестьян намереваются социализировать, превратить в сельскохозяйственных рабочих! Государственные машины будут пахать землю, косить и жать, вязать снопы, укладывать стога, молотить и молоть!.. Ты видел, как поглядывали на Ленина крестьяне?

– Терпеливый наш крестьянин бесконечно, а все же наступит этому конец, страшный конец!.. – возразил Петр. – Но пусть же только деревня бросит смело свои лозунги, и посмотрим, что запоет Красная Армия! Кремлевская гвардия, все эти бандиты латышские, финские, китайские, венгерские, часу не выдержат. Ой, погуляют наши крестьяне! Иначе это будет выглядеть, чем истребление дворянства и крестьянские «иллюминации» в поместьях! Ужас охватывает при одной только мысли об этом!

– И все-таки должен такой день наступить.

– Наступит! Предугадать его только пока что нельзя, так как, повторяю, наш крестьянин обладает поразительной терпеливостью!

Инженеры работали две недели в разных комиссиях съезда, слушая бесконечные речи, пожелания, планы и все более фантастические проекты. Была это работа непродуктивная, бесцельная, пустая, опирающаяся на фальшь и заигрывание с мнением слушающего скопища рабочих и крестьян. Согнали их отовсюду, чтобы показать заботу правительства о нуждах деревни и судьбах рабочей революции.

– Я так долго не выдержу! – обратился Петр к брату. – Приступаю к расчету проекта обеспечения одной только Московской области машинами по плану комиссаров.

Молодой инженер работал в течение нескольких дней, составляя проект районной фабрики тракторов, косилок и молотилок. Получилась сумма такая большая, что, без всякого сомнения, даже ее половины не имела казна РСФСР, стонущая под ярмом диктатуры пролетариата.

Петр Болдырев выступил с речью перед комиссией специалистов. Опыт научил его, как нужно выступать! Начал он с похвал гениального плана социализации сельского хозяйства и с подтверждения возможности выполнения этого постепенно. Раскрыл свой план с профессиональной точки зрения. Слушали его внимательно и проект, как обычно, приняли единогласно.

Возвратившись с братом домой, Петр бегал по комнате и кричал яростно:

– Уроды глупые, темные! Что в том удивительного, что их обманывают?! Слушали меня с затаенным дыханием, орали и хлопали в ладоши! И все же я хотел доказать, что всяческие надежды на социализацию сельского хозяйства являются несбыточными мечтами идиотов! Прежде всего, нет у нас никакой надежды на постройку спроектированной мной фабрики, а если бы даже ее построили, потребуется двадцать лет на снабжение одной Московской области. Для пятидесяти областей потребуется не знаю, сколько лет: самое меньшее сто, а может, тысячу?! Между тем, завтра в газетах, наверное, начнут кричать, что власть приступает к немедленной социализации в столичном округе! Новый способ пропаганды и бессовестного обмана, рассчитанного на глупцов.

– Да! Да! – кивал головой Григорий. – Ничего из твоего проекта, кроме крика и бахвальства комиссаров, не выйдет, но зато из-за этого казна не пострадает. Случалось иначе! Помнишь моего коллегу, химика Стукова? Недавно прочитал в газетах, что комиссары добиваются от Швеции выдачи его, так как он счастливо удрал в Скандинавию.

– Что натворил этот Стуков? – со смехом спросил Петр.

– Ах, это ловкая бестия! – ответил брат. – Знаешь, что в Сибири правит «Сибирский Ленин», Смирнов. Как будто ужасно честолюбивая, но глупая и тупая личность. Хлопочет он, чтобы отодвинуть

Ленина на второй план. Высказался он об извечном сепаратизме Сибири, пренебрегающей Россией. Так вот, Стуков поехал к Смирнову с проектом сказочной химической фабрики, исходя из верного, впрочем, предположения, что, поскольку у него много угля и древесины, то почему бы не развернуться химической промышленности. Смирнов вывалил ему на приобретение оборудования пять миллионов рублей. Стуков уехал – и только его и видели. Ни Стукова, ни фабрики, ни миллионов!

Братья смеялись долго.

– Свинья, потому что свинья этот твой Стуков, но что ловкий, это ловкий! – воскликнул Петр. – Воспользовался психикой неуча и его надул. За свой проект я ничего не взял, но поломают себе комиссары головы, пока поймут, что или я сумасшедший, или весь конгресс состоит из глупцов.

Они вышли в город.