Ленин. Алгоритм революции и образ будущего

Догма равновесности механических систем в западной науке подавляла интерес к неравновесным состояниям. В России же сложились сильные научные школы, изучавшие нелинейные процессы, переходы «порядок — хаос», цепные процессы и т. п. Это способствовало достижениям научных школ в области горения и взрыва, аэро- и гидродинамики, океанологии и др. А также способствовало переносу этих моделей в обществоведение (Подолинский, Чаянов, Вернадский), — и проектированию и практике русской революции (Ленин).

Вторая причина в том, что в России сохранилась крестьянская община, которая в течение тысячи лет развивала свои традиции и культуру, непрерывно участвуя во всех процессах и конфликтах как внутри российского общества, так и в контакте со многими иными народами и культурами. Регулярные реформы и бедствия — войны, бунты, природные кризисы — заставили обострить и развивать навыки предвидения и анализа альтернатив действий. Крестьянская община генерировала общности с особыми навыками и нормами (казаки, солдаты, ополченцы и партизаны, землепроходцы, артели отхожих промыслов), но у всех них сохранялось общее ядро «образа истинности» — ядро центральной мировоззренческой матрицы.

Важные элементы этой системы были совместимы или даже гармоничны с элементами той «нелинейной парадигмы», которая сложилась в науке в конце XIX — начале XX в. Конечно, «крестьянская парадигма» излагалась обыденным, «библейским» языком или поговорками, но в ней были сформулированы способы действий в условиях нестабильности и перехода «порядок — хаос». Этот опыт и метод анализа реальности для всех этих общностей были жизненно важны.

Так в 1917 г. сложился язык, который сделал возможным взаимопонимание смыслов, мер и логики действий — Ленина и массы трудящихся. Более того, взаимопонимание важных проблем и угроз привлекло к участию в советском строительстве множество людей, которые идеологически были противниками большевиков — от академиков, монархистов и либералов до министров и генералов, царских и Временного правительства.

В этой главе говорилось, что в ходе изменения картины мира в системе капитализма обнаружилось противоречие экономики и природы. Нелинейный процесс этого конфликта достиг пороговой точки с критическими явлениями. Многие западные ученые пришли к выводу, что перед человечеством вызревает фундаментальная проблема, а у населения незападных стран еще раньше возникло чувство опасности из-за экспансии капитализма в их природу и культуру. Приближение к пороговой точке предсказывал в 1880 г. и Подолинский, предложивший критерий устойчивого развития человечества.28

Другие стали исследовать генезис этого кризиса, «инкубационный» период, пока эти процессы были медленными и почти незаметными. Эти представления вызвали возникновение и развитие большой новой научной области и консолидации международного научного сообщества в этой области, включая российских ученых.

Особенность состояния культуры России в первой трети XX в. определялась развитием революции. Кризис картины мира и противоречия между хозяйством человечества и природой стали важными частями философии революций. В этот диалог и споры со страстью включились философы и политики, ученые и поэты разных направлений.29

Экономист и легальный марксист С.Н. Булгаков защитил в 1900 г. магистерскую диссертацию «Капитализм и земледелие», в которой критикует политэкономию Маркса в отношении аграрной проблемы, а затем стал сдвигаться к идеализму, философии и религии и заложил основы новой области — философии хозяйства. Эта философия — синтез социализма, христианства, культуры и экономики.

В статье «Душа социализма» Булгаков категорически отвергает отношения хозяйства с природой, постулированные в политэкономии капитализма: «В хозяйственном отношении к миру дивным образом открывается и величие призвания человека, и глубина его падения. Оно есть действенное отношение к миру, в котором человек овладевает природой, ее очеловечивая, делая ее своим периферическим телом… В хозяйстве, как в труде, осуществляется полнота действенности человека не только как физического работника («серп и молот»), как это суживается в материалистическом экономизме, но и как разумной воли в мире… Поэтому, изживание материалистического экономизма само собой совершается на пути дальнейшего хозяйственного же развития, которое все более сокращает область материи, превращая ее в человеческие энергии» [163].

Вот академик В.И. Вернадский в момент формирования партии кадетов (1905-1906 гг.), членом ЦК которой он стал, высказал такое суждение: «Социализм явился прямым и необходимым результатом роста научного мировоззрения; он представляет из себя, может быть, самую глубокую и могучую форму влияния научной мысли на ход общественной жизни, какая только наблюдалась до сих пор в истории человечества… Социализм вырос из науки и связан с ней тысячью нитей; бесспорно, он является ее детищем, и история его генезиса — в конце XVIII, в первой половине XIX столетия — полна с этой точки зрения глубочайшего интереса…