Ленин. Человек, который изменил всё

Сквозь густые ряды делегатов Ильич пробирался к столу президиума, на ходу снимая пальто и приветствуя кивком головы тех, с кем был знаком. Положив пальто на стул, он достал из кармана пиджака лист исписанной бумаги, очевидно конспект речи, и сразу приготовился говорить. Но овация все разрасталась. Рукоплескания сотрясали зал. Охваченные общим подъемом, делегаты не хотели, да и не могли успокоиться. Говорили все разом; казалось, не было на земле силы, которая могла бы нас остановить. Это был небывалый порыв. Каждый кричал что-то свое, самое драгоценное для сердца, самое задушевное, самое искреннее»²¹⁴⁰.

Продолжал другой поэт-делегат – Александр Жаров: «Долго не давали Ильичу начать речь: новые вспышки восторга, групповые выкрики, приветствия в честь Коммунистической партии, в честь ее основателя и вождя. Два или три раза пели “Интернационал”. ВИ, отойдя в сторону, пел вместе со всеми.

Потом он ходил по краю сцены. Остановившись, грозил пальцем разбушевавшемуся залу. Внушительно грозил, так, что тишина начала как будто устанавливаться, но вдруг зал сотрясся от взрыва смеха!

Оказывается, ВИ пальцем-то строго грозил, но выдержать до конца строгость не смог, заулыбался. А улыбка ленинская была особенной, заразительной улыбкой. Она, словно искра, пошла по рядам, охватила радостным пламенем весь зал. И превратилась в дружный, неудержимый раскат юношеского, безотчетного, лучистого смеха, что было еще одним свидетельством непередаваемо счастливого настроения нашего, вызванного встречей с родным и великим Лениным, так охотно разделившим с молодежью ее настроение. Но вот ВИ вынул из жилетного кармана часы, поднял их над головой и многозначительно указал пальцем на циферблат: время, дескать, идет, ребятки, а время дорого. Это было ясно без слов.

Наступила полная тишина»²¹⁴¹. На этом съезде Ленин проповедовал:

– Задачи молодежи вообще и союзов коммунистической молодежи и всяких других организаций в частности можно было бы выразить одним словом: задача состоит в том, чтобы учиться… Задача Союза молодежи – поставить свою практическую деятельность так, чтобы, учась, организуясь, сплачиваясь, борясь, эта молодежь воспитывала бы себя и всех тех, кто в ней видит вождя, чтобы она воспитывала коммунистов.

Ленин дарил молодежи главное – будущее.

– Тому поколению, представителям которого теперь около 50 лет, нельзя рассчитывать, что оно увидит коммунистическое общество. До тех пор это поколение перемрет. А то поколение, которому сейчас 15 лет, оно и увидит коммунистическое общество, и само будет строить это общество²¹⁴².

Дом, который построил Ленин, был атеистическим. Но просто сказать, что Ленин был атеистом, – не сказать ничего.

Горький в 1913 году поместил в «Русском слове» разгромную статью против «реакционной достоевщины» (в связи с постановкой в МХТ пьесы по роману «Бесы»). Ленин было возрадовался, но обнаружил в статье такие слова: «Бога у вас нет, вы еще не создали его. Богов не ищут, – их создают; жизнь не выдумывают, а творят». Стерпеть подобное он не мог и ответил пролетарскому писателю длинным злым письмом: «Богоискательство отличается от богостроительства или боготворчества и т. п. ничуть не больше, чем желтый черт отличается от черта синего. Говорить о богоискательстве не для того, чтобы высказаться против всяких чертей и богов, против всякого идейного труположества (всякий боженька есть труположество – будь это самый чистенький, идеальный, не искомый, а построяемый боженька, все равно), – а для предпочтения синего черта желтому, это в сто раз хуже, чем не говорить совсем… Именно потому, что всякая религиозная идея, всякая идея о всяком боженьке, всякое кокетничанье даже с боженькой есть невыразимейшая мерзость, особенно терпимо (а часто даже доброжелательно) встречаемая демократической буржуазией, – именно поэтому это – самая опасная мерзость, самая гнусная “зараза”²¹⁴³.

Ленин мог сколько угодно отрицать наличие Высшего Существа, однако он не мог игнорировать тот факт, что идея Бога, Святой Руси была разлита по стране, и ленинский марксизм неизбежно вынужден был вступить в решительный бой с христианством, с любой идеей Господа.

Четвертого ноября 1917 года заседавший под гул орудий и треск выстрелов в Москве церковный Собор принял Определение о восстановлении патриаршества. Избрание – первое за двести лет – Патриарха проходило 5 (18) ноября. Депутация Собора во главе с митрополитом Вениамином явилась к избранному патриарху Тихону, который гостил тогда в Троицком подворье, и сообщила о решении.

– Ваша весть об избрании меня в Патриархи является для меня тем свитком, на котором было написано: «Плачи и стон, и горе, и каковой свиток должен был съесть пророк Иезекииль. Сколько и мне придется глотать слез и испускать стонов в предстоящем мне патриаршем служении, и особенно – в настоящую тяжелую годину»²¹⁴⁴.