Ленин. Человек, который изменил всё

Ленин видел практическое применение радио, в первую очередь, в качестве механизма господства над умами. 19 мая он продиктовал Сталину послание: «Я думаю, что осуществление этого плана представляет для нас безусловную необходимость как с точки зрения пропаганды и агитации, особенно для тех масс населения, которые неграмотны, так и для передачи лекций. При полной негодности и даже вредности большинства допускаемых нами буржуазных профессоров по общественным наукам у нас нет иного выхода, как добиться того, чтобы наши немногие коммунистические профессора, способные читать лекции по общественным наукам, читали эти лекции для сотен мест во всех концах федерации»²¹⁹¹. В 1922 году в Москве, на Вознесенской улице (улица Радио) была построена радиотелефонная ламповая станция. 17 сентября прошла первая трансляция концерта с участием Обуховой и других выдающихся певцов. Радио становилось важнейшим средством решения задачи – нести культуру массам.

Культурная жизнь не замирала даже в самые тяжелые послереволюционные времена. Театры, концертные залы, музеи продолжали работать, ставились новые спектакли. Большой популярностью пользовался классический репертуар. «”Дона Карлоса”, “Принцессу Турандот”, “Проделки Скапена” играют двести, четыреста, восемьсот раз, – вспоминала Берберова. – На оберточной бумаге выходят стихи Блока, Сологуба, Ахматовой, Гумилева, еще неизвестных молодых поэтов, воспевающих героев гражданской войны, нехватку хлеба, любовь, неважно что, ведь никто с них не спрашивает, и они сами ни от кого ничего не ждут»²¹⁹².

Особую роль на интеллектуальном фронте играл Пролеткульт, образованный еще в сентябре 1917 года как объединение рабочих литературных кружков, театральных и художественных студий, в которые к концу десятилетия входило до полумиллиона человек. Пользуясь покровительством и щедростью Луначарского, бывший «махист» и некогда второе лицо в партии большевиков Богданов покрыл Россию сетью организаций: школы живописи, ваяния, поэзии, перевода, где делились секретами своего мастерства профессионалы первой величины, народные театры, библиотеки, выставки. Но ревнители пролетарской культуры создавали немалые проблемы своим радикализмом, особенно в отношениях с оставшимися представителями культуры непролетарской.

Осенью 1920 года Пролеткульт был подчинен Наркомпросу. Самоуправление Пролеткульта было ликвидировано во многом из-за продолжавшегося конфликта Богданова с Лениным, на сей раз – по вопросам теории культуры. Богданов был за создание принципиально новой, пролетарской культуры, не имевшей ничего общего с прошлой, с классическими традициями. Ленин был менее радикален. Луначарский на съезде Пролеткульта в октябре 1920 года предложил резолюцию, которую Ленин «разнес»²¹⁹³. И предложил свою резолюцию, которая не оставляла места для собственно пролетарской культуры и для автономного Пролеткульта. «Марксизм отнюдь не отбросил ценнейших завоеваний буржуазной эпохи, а, напротив, усвоил и переработал все, что было ценного в более чем двухтысячелетнем развитии человеческой мысли и культуры. Только дальнейшая работа на этой основе… может быть признана развитием действительно пролетарской культуры».

За этим 10 ноября следует написанное Лениным постановление пленума ЦК о том, что «работа Пролеткульта в области научного и политического просвещения сливается с работой НКПроса и губнаробразов, в области же художественной (музыкальной, театральной, изобразительных искусств, литературной) остается автономной, и руководящая роль органов НКПроса, сугубо процеженных РКПой, сохраняется лишь для борьбы против явно буржуазных уклонений»²¹⁹⁴.

Созвучные пролеткультовцам идеи проповедовали и «футуристы» – представители авангардного направления, стремившегося создать культуру будущего, созвучную эпохе социальной и технологической революции. Из множества футуристических организаций выделялись «Союз молодежи» (Татлин, Шагал), «Гилея» (Булюк, Маяковский), выставочные группы «Ослиный хвост», «Трамвай», «Минень». Их отличал подчеркнутый эпатаж, открытый вызов «всему старому и отжившему», например, призыв «сбросить Пушкина с корабля современности». Казимир Малевич заявлял: «Футуризм машин показал ничтожность колясок и колесниц Греции и Рима, тоже новое течение исскуства покажет ничтожность академизма»²¹⁹⁵. Ленин был не с ними. «Я имею смелость заявить себя “варваром”, – сказал он как-то Кларе Цеткин. – Я не в силах считать произведения экспрессионизма, футуризма, кубизма и прочих “измов” высшими проявлениями художественного гения. Я их не понимаю»²¹⁹⁶.