Ленин. Человек, который изменил всё

Ленин видел в Троцком свой важный актив в борьбе за руководство в партии. «ВИ приглядывался к нему, много расспрашивал его про впечатления от русской работы. Троцкого звали на работу в Россию, но ВИ считал, что ему надо остаться за границей, подучиться и помогать работе “Искры”. Троцкий поселился в Париже»²⁶⁴. Когда Ленин собрался обеспечить себе более крепкие позиции в ЦО партии, он предложил ввести седьмым членом редакции именно Троцкого, хотя и не был до конца в нем уверен. 2 марта 1903 года Ленин написал Плеханову: «Человек, несомненно, с недюжинными способностями, убежденный, энергичный, который пойдет еще вперед… Возможные доводы против: 1) молодость; 2) близкий (может быть) отъезд в Россию; 3) перо (без кавычек) со следами фельетонного стиля, с чрезмерной вычурностью и т. д.»²⁶⁵. Но инициатива Ленина не встретила понимание.

После года в Лондоне, где Ленину уже нравилось, пришлось вновь собирать вещи. Группа «Освобождение труда» поставила вопрос о переезде в Женеву. Один Ленин голосовал против, как и его организм. Крупская рассказывала, что он заболел тяжелой нервной болезнью «священный огонь», которая «заключается в том, что воспаляются кончики грудных и спинных нервов. Когда у ВИ появилась сыпь, взялась я за медицинский справочник. Выходило, что по характеру сыпи это – стригущий лишай. Тахтарев – медик не то четвертого, не то пятого курса – подтвердил мои предположения, и я вымазала ВИ йодом, чем причинила ему мучительную боль… Дорогой в Женеву ВИ метался, а по приезде туда свалился и пролежал две недели».

В конце апреля Ленин с супругой поселились в женевском пригороде Secheron, где заняли целый небольшой дом. «Кухня была у нас и приемной… Игнат (Красиков) в шутку назвал как-то нашу кухню “притоном контрабандистов”. Толчея у нас сразу образовалась непротолченная. Когда надо было с кем потолковать в особицу, уходили в рядом расположенный парк или на берег озера»²⁶⁶.

Одним из первых приехал тогда из России молодой Алексей Иванович Рыков (он же Власов, Сергеев). Человек, который сменит Ленина на посту председателя Совнаркома, в год своего тридцатилетия (в 1911-м) напишет: «Не успел я сесть на студенческую скамью, как попал в каталажку. С тех пор прошло 12 лет. Но из них я около 5 ½ лет в этой каталажке прожил. Кроме того, три раза путешествовал этапом в ссылку, которой тоже посвятил три года своей жизни… Не было квартиры, на которой я прожил бы более двух месяцев. Дожил до 30 лет и не знаю, как выправлять себе паспорт. Понятия не имею, что такое снять где-то постоянную квартиру»²⁶⁷. А впереди у Рыкова будет еще несколько арестов и ссылок, откуда он регулярно сбегал. Ленин был рад новому соратнику. Но все внимание – предстоящему съезду.

«Большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая партия, с 1903 года»²⁶⁸, – напишет Ленин. Он был прав в том, что именно тогда, на II съезде, заварилась та склока, которая годом позже приведет к расколу РСДРП, формированию большевизма и той партии, которая 14 лет спустя и возьмет власть в стране.

Ленин тщательно готовился к бою за захват командных позиций. «Съезжались первые делегаты съезда, и с ними шли непрерывные совещания, – расскажет Троцкий. – В этой подготовительной работе Ленину принадлежало бесспорное, хотя и не всегда заметное руководство»²⁶⁹. Съезд собрался 17 (30) июля в Брюсселе. Прибыли 43 делегата с решающим голосом (14 – с совещательным) от 26 организаций. Организационные усилия внутри страны не прошли даром. 33 делегата были «искровцами», из них 24 числили в твердых «искровцах», сторонниках Ленина.

Съезд открывал Плеханов. «Большое окно мучного склада около импровизированной трибуны было завешено красной материей. Все были взволнованы. Торжественно звучала речь Плеханова… И как могло быть иначе! Казалось, долгие годы эмиграции уходили в прошлое… По существу дела II съезд был учредительным»²⁷⁰.

«Положение дел настолько благоприятно теперь для нашей партии, что каждый из нас, российских социал-демократов, может воскликнуть: «Весело жить в такое время», – заявил Плеханов, назвав РСДРП самой сильной из революционных и оппозиционных партий в России²⁷¹.

Место для заседаний было выбрано явно неудачно. В памяти Троцкого это историческое событие запечатлелось так: «В отведенном для наших работ складе, достаточно скрытом от посторонних глаз, хранились тюки с шерстью, и мы подверглись атаке несметного количества блох… Заседания представляли собою подлинную физическую пытку. Еще хуже было то, что уже в первые дни делегаты стали замечать за собой активную слежку»²⁷².