Ленин. Эмиграция и Россия

И вот наступает последняя неделя августа. В Женеве собирается пленум ЦК. Ленин разоблачает на нем попытки меньшевиков ликвидировать Центральный Комитет. Вносит поправки к проекту резолюции о созыве общероссийской партийной конференции. Вносит принимаемое большинством предложение о создании Центрального заграничного бюро. В России же именно в эти августовские дни предпринимается новая попытка арестовать Ленина, если объявится он на территории империи. “Всякий, кому известно местопребывание Ульянова,- сообщают “Московские ведомости”, - обязан указать суду, где он находится” [123].

А другая газета - петербургская “Речь” в это же время - поразительное совпадение! - сообщает о предстоящем выходе новой книги Ленина - “Материализм и эмпириокритицизм”... [124] Книги, которая Владимиром Ильичей еще не завершена.

Работу над “Материализмом и эмпириокритицизмом” он по-прежнему совмещает со многими другими делами. И усталость берет свое. Он вынужден оставить ненадолго рукописи, книги, дать себе хоть короткий отдых.

Ленин отправляется в район Дьяблере на западе Бернских Альп, на границе кантонов Берн, Вале и Во. “Ездил в горы погулять,- сообщает он вскоре в Россию сестре Марии.- Дурная погода помешала пробыть там подольше. Но все же погулял превосходно. Теперь надеюсь кончить, наконец, месяца в полтора непомерно затянувшуюся мою работу” [125].

С новыми силами возвращается Ленин к рукописи. Заканчивает последние страницы, пишет предисловие.

“Целый ряд писателей, желающих быть марксистами,- обращается он к читателям,- предприняли у нас в текущем году настоящий поход против философии марксизма. Менее чем за полгода вышло в свет четыре книги, посвященные главным образом и почти всецело нападкам на диалектический материализм...

Все эти лица не могут не знать, что Маркс и Энгельс десятки раз называли свои философские взгляды диалектическим материализмом. И все эти лица, объединенные - несмотря на резкие различия политических взглядов - враждой против диалектического материализма, претендуют в то же время на то, что они в философии марксисты!” [126]

Книга еще не завершена, а Ленин уже задумывается: кто выпустит ее? Многие возникшие в России в революционную пору издательства закрыты. Их владельцы или организаторы привлечены к судебной ответственности. Те же, кто не подвергся полицейским репрессиям, проявляют осторожность.

Ленин обращается за помощью к родным, к товарищам по революционной борьбе. “Если можно, я бы попросил написать кому-либо из московских знакомых литераторов, не подыщут ли они издателя,- пишет Владимир Ильич матери.- Я теперь без связей в этом отношении” [127]. Запрашивает он и Воровского: “Не знаете ли какого-нибудь издателя, который взялся бы издать мою философию, которую я напишу?” [128] Он предполагает выпустить книгу в издательстве товарищества братьев Гранат. Но эти надежды не оправдались. “Насчет издателя дело, видимо, плохо: получил сегодня известие, что Гранат купил “историю” меньшевиков, сиречь меньшевики там взяли верх,- сообщил Ленин сестре Анне.- Ясно, что он теперь откажется от издания моей книги. Имей в виду, что я теперь не гонюсь за гонораром, т. е. согласен пойти и на уступки (какие угодно) и на отсрочку платежа до получения дохода от книги,- одним словом, издателю никаких рисков не будет” [129]. Через мать Ленин передает сестре: “В Питер я написал двум приятелям, прося их помочь в деле устройства с изданием. Поручил им списаться с Анютой, ежели что представится, через нашего общего знакомого...” [130]

Ленин готов в крайнем случае уступить даже некоторым требованиям цензуры. “Между прочим,- пишет он Анне,- если бы цензурные соображения оказались очень строги, можно было бы заменить везде слово “поповщина” словом “фидеизм” с пояснением в примечании (“фидеизм есть учение, ставящее веру на место знания или вообще отводящее известное значение вере”). Это на случай - для пояснения характера уступок, на которые я пойду” [131].

Поповщиной называет он всякое богоискательство, всякое стремление протащить в той или иной форме религиозные воззрения в марксизм. “...Владимир Ильич,- узнаем от Анны Ильиничны,- со всей резкостью обрушивается на этих “истребителей”, прося меня не смягчать ничего относительно них и с трудом соглашаясь на некоторые смягчения из-за цензурных соображений” [132].

Хотя Ленин и считает, что его работа “непомерно затянулась”, написал он ее в предельно короткий срок - с февраля по октябрь 1908 года. 27 октября он просит Анну Ильиничну: “Пришли мне, пожалуйста, адрес для пересылки рукописи моей книги. Она готова. Вышло 24 печатных листа (в 40 000 букв),- т. е. около 400 страниц. Недели в две закончу пересмотр и отправлю: хотел бы иметь хороший адрес для отправки” [133]. И еще несколько дней спустя: “Я опасаюсь послать большущую рукопись на твой личный адрес и вообще не на адрес какого бы то ни было издательства. Если можно, найди такой адрес, и я вышлю рукопись немедленно” [134].