Ленин и Парвус. Вся правда о «пломбированном вагоне» и «немецком золоте»

В августе 1910 года Ленин принял активное участие в VIII конгрессе II Интернационала, проходившем в Копенгагене с 15 по 21 августа, затем остался там на некоторое время поработать. А 12 (25) сентября 1910 года Владимир Ильич приехал из Копенгагена в Стокгольм на встречу с матерью.

Последний раз они виделись три года назад, когда Ленин нелегально был в России, и вот теперь Мария Александровна, несмотря на преклонный возраст — ей было уже 75 лет, а скорее по причине преклонного возраста, решилась на путешествие в наиболее близкую точку, где могла увидеть сына. Стокгольм, связанный пароходным сообщением с Финляндией, и был такой точкой.

В Стокгольме они жили втроём — мать, сын и младшая дочь Маняша. Первую половину дня Ленин работал в библиотеке, а вторую целиком посвящал матери, прогулкам с ней по городу, по окрестностям…

В шведской столице Ленин несколько раз выступал на собраниях социал-демократических групп с рефератами о Копенгагенском конгрессе и о положении в РСДРП. На одном из его выступлений на собрании большевистской группы была и мать — она впервые слушала публичное выступление второго сына. И, как писала позднее Мария Ильинична, ей показалось, что «слушая его, она вспоминала другую речь, которую ей пришлось слышать — речь Александра Ильича на суде. Об этом говорило её изменившееся лицо».

Александр Ильич — это старший сын Марии Ильиничны и старший брат Ленина, повешенный в 1887 году за подготовку покушения на императора Александра III.

Через две недели мать уехала. В порту Ленин смотрел, как мать и сестра поднимаются по трапу на борт парохода, принадлежавшего русской компании. Взойти вместе с ними на палубу, чтобы ещё немного побыть рядом с матерью, Ленин не мог — его тут же арестовали бы. Вот почему Ленин за десять предреволюционных лет действительно ни одного дня не жил в России.

Мать уезжала, сын оставался, и оба понимали, что это свидание может стать последним, что они, возможно, последний раз смотрят друг другу в глаза.

Что они чувствовали в тот, наполненный внутренней драмой, собственно — трагедией, момент?

Да ясно — что!

Сколько подобных драматичных ситуаций описаны в пьесах и романах, а тут была жизнь, реальная и величественная в своей добровольной реальности. Эта драма разделённых семей затрагивала не только Ленина, но и остальных вынужденных эмигрантов из революционной среды, но ленинский случай всё же особо волнует уже в силу великой судьбы его…

Как гнусно на её фоне выглядят те, кто озлобляет сегодня юных «малых сих» против Ленина, подвигает оглуплённую и социально идиотизированную толпу на осквернение памятников Ленину, на надругательство над памятью того, кто…

А, да что говорить!

26 сентября 1910 года Ленин вернулся в Копенгаген, а 28 сентября — в Париж.

С матерью он так больше и не увиделся — она умерла в 1916 году.

ОДНАКО Ленин не просто напряжённо работал в Европе в годы последней эмиграции, но имел возможность работать там, не опасаясь за свою личную безопасность. До начала Первой мировой войны он мог работать в любом европейском городе без угрозы ареста полицией, экстрадиции в Россию и т. д.

Увы, с началом Первой мировой войны и относительно «политкорректная» Европа оказалась для Владимира Ильича далеко не везде гостеприимной. Уже в первые дни войны его арестовали в австрийском Поронине как «русского шпиона», после чего пришлось срочно уехать в Швейцарию.

Нейтральная Швейцария была хороша всем, одно плохо — она находилась далеко от России, и со всех сторон её окружали государства, в которых не то что жить, но даже временно появляться Ленину не рекомендовалось.

В частности, имевшие прямое и устойчивое сообщение с Россией Франция и Англия для политэмигранта Ульянова — известного в социал-демократической среде противника войны, были заказаны. И там, и там его запросто могли интернировать, а говоря проще — посадить за решётку, в тюрьму. А то и переправить в Россию.

Война затягивалась, в России массы были недовольны, начиналось пока ещё глухое брожение… И Ленину не мешало бы перебраться из Швейцарии куда-то поближе к России, но — в место, с точки зрения возможного ареста, безопасное, а для работы достаточно удобное. Выбор был невелик — или нейтральная Швеция, или нейтральная Норвегия, причём Швеция была, конечно, из соображений дела, предпочтительнее.

В Швецию и предполагалось при возможности переместиться, хотя это было непросто с любой точки зрения, начиная с того, что в Швейцарии находился основной состав Заграничного бюро ЦК РСДРП(б) во главе с Лениным, и работа была налажена. Тем не менее планы переезда уже в 1915 году прорабатывались, и Ленин находился по этому поводу в переписке с А. Г. Шляпниковым.