Потом аплодисменты чередовались со смехом, и Павел видел, ощущая почти физически, как этот крутолобый человек с прищуренным глазом, шаг за шагом, удар за ударом, наступал на противника и обнажал его, срывал с него покров за покровом, высмеивая все его сродство, кричавшее о себе на весь зал.
— «Рабочая оппозиция» говорит: «Мы не будем делать уступок, но мы останемся в партии». Нет, этот номер не пройдет!
Зал отвечал гулом аплодисментов…
Шел третий день съезда. За столиком был Сталин.
Павел с тревогой посматривал на понурившегося Ильича. Вскоре он скрылся.
«Болен!», впервые прозвучало тогда тревожное слово. «Острые головные боли».
Невозможно было представить себе Ленина, терзаемого страданиями в тот самый момент, когда зал походил на судно в открытом бурном море.
За кафедрой стоял Сталин. От слов и всей фигуры оратора веяло силой: не было ни красивых жестов, ни пестрых фраз, но каждое его слово звучало напряжением измеренной воли.
И опять Павел, успокаиваясь, думал о том, что жизнь, какая она была теперь, прекрасна и что счастливы все они, участники невиданных на земле событий.
Демьян Бедный. Снежинки
В. Маяковский. Мы не верим
Каменна Москва вся проплакала