Ленин. Книга 1

Упреждая собственных критиков, скажу: быть может, Ленин и не думал на даче Бонч-Бруевича о Томасе Карлейле и главном предназначении человека. Может, он размышлял о более прозаических вещах: как завладеть властью, которая сейчас не принадлежит по-настоящему ни Советам, ни правительству. Прочитав десятки тысяч страниц, написанных Лениным и о нем, могу, однако, утверждать: вождь русской революции любил парить мыслью высоко-высоко. Нельзя отрицать благородства его намерений и мечтаний, но пути превращения их в земную реальность у него были якобинскими. Это никогда не смущало Ленина. Ведь в социальной практике революция, и в это верил вождь большевиков, является главным, универсальным оправданием всех намерений и дел человека. Любых, в том числе и страшных, бесчеловечных, отталкивающих.

Дошедшие вести о провале наступления на германском фронте вызвали вначале горечь, а затем и негодование властью, которая ни на что не способна. Ленин и его окружение сразу почувствовали резкое изменение в общественном настроении того аморфного образования, которое они называли «массами». Ленин решил ускорить события. «Правда» с еще большей страстью клеймила Временное правительство, «бросившее тысячи людей в кровавую мясорубку». Все чаще на митингах большевики кидали в толпу лозунги-призывы: «Долой Временное правительство!», «Долой меньшевистских соглашателей!». Сотни глаз и ушей с надеждой внимали большевикам. Влияние их быстро, стремительно росло.

Как вспоминал П. Н. Милюков, «бессилие власти было настолько очевидно, что понятен был соблазн — покуситься теперь на нечто большее, нежели отложенная демонстрация 10 июня. И две недели спустя после „общего“ выступления 18 июня мы встречаемся с событием, которому при желании можно было дать название первого опыта большевистской революции». Далее мемуарист пишет, что «3 июля вечером (П. Н. Милюков ошибается, не 3-го, а 4 июля) Ленин уже занял свой знаменитый балкон в доме Кшесинской и приветствовал солдат, давая им указания. Здесь помещалась вся военная разведка ЦК партии большевиков; сюда направлялись и отсюда рассылались приходившие воинские части. Словом, военный штаб восстания был налицо…»163.

В ЦК РСДРП(б) вновь поднимается вопрос нужна мощная, массовая акция, которая заставит Временное правительство отказаться от власти в пользу Советов. А в Советах нужна борьба за их большевистское усиление. Идея быстро получила поддержку со стороны рабочих заводов, фабрик, многих воинских частей. Солдаты, которые были в этом лично заинтересованы, отказывались отправиться на фронт, но поддерживали большевиков. Вместо грязных окопов, вшей, тоски «брать власть» в столице куда приятнее! Ведь разложенные большевиками части были против этой войны и против защиты Отечества!

В ночь с 3 на 4 июля по поручению ЦК РСДРП(б) за Лениным в деревню Нейвола выезжает работник редакции «Правды» М. А. Савельев. Разбуженный рано утром Ленин прямо в прихожей выслушивает гонца и тут же собирается в Петроград. Приехав в столицу, Ленин включается в процесс управления поднятыми на демонстрацию десятками тысяч людей. Все советские учебники и монографии об этих событиях пишут, что главной задачей Ленина было превратить демонстрацию в мирное волеизъявление трудового Петрограда. Но авторы как бы забывают, что еще 14(27) июня Ленин публично заявил, что «мирные манифестации — дело прошлого»164. А между тем в центр Петрограда прибывали и прибывали рабочие с заводов и фабрик, моряки из Кронштадта, солдаты из казарм многочисленных частей столичного гарнизона. Ленин направляется к своей облюбованной трибуне — на балкон особняка Кшесинской. Речь его была короткой, и главный ее смысл: «Вся власть Советам».

Интересная деталь: в ленинских сочинениях приведено множество второстепенных его записок, разговоров, резолюций, выступлений, но этого выступления нет, хотя он выступал с тезисами в руках. Но все потому, что после разгона демонстрации, на которую многие пришли вооруженными, власти завели дело против большевиков и лично против Ленина, обвиняя его в подстрекательстве к вооруженному восстанию. Большевистская печать позже изложила эту речь как мирную.

Как вспоминал Н. Н. Суханов, у большевиков едва ли был четкий план, но «шансы восстания и переворота поднялись очень высоко». Большевистское руководство колебалось. «Ленин с балкона, — пишет Суханов, — произнес речь весьма двусмысленного содержания. От стоявшей перед ним, казалось бы, внушительной силы Ленин не требовал никаких конкретных действий; он не призывал даже свою аудиторию продолжать уличные манифестации, хотя эта аудитория только что доказала свою готовность к бою громоздким путешествием из Кронштадта в Петербург. Ленин только усиленно агитировал против Временного правительства, против „социал-предательского Совета“ и призывал к защите революции, к верности большевикам…»165

Впрочем, позже Ленин не скрывал того, что это была попытка мирным путем захватить власть, но едва ли кто мог надеяться, что Временное правительство просто так сложит свои полномочия.