Ленин. Самая правдивая биография Ильича

Съезд также одобрил программу Новой экономической политики. Тем не менее недовольство «отступлением» в рядах партии сохранялось. На Десятой партийной конференции Ленину пришлось снова разъяснять свою точку зрения. Он признавал, что главным локомотивом развития страны является тяжелая промышленность. Однако для строительства мощного индустриального комплекса нужны средства, а их нет. Поэтому необходимо пойти на то, что сам Ленин назвал «переходной мерой», то есть уступки крестьянству. «Когда мы говорим: нужно отношение к крестьянству поставить не на почву разверстки, а на почву налога, – что же является главным экономическим определителем этой политики? То, что при разверстке крестьянские мелкие хозяйства не имеют правильной экономической базы и на многие годы осуждены оставаться мертвыми, мелкое хозяйство существовать и развиваться не может, ибо у мелкого хозяина пропадает интерес к упрочению и развитию своей деятельности и к увеличению количества продуктов, вследствие чего мы оказываемся без экономической базы. Другой базы у нас нет, другого источника у нас нет, а без сосредоточения в руках государства крупных запасов продовольствия ни о каком воссоздании крупной промышленности не может быть и речи. Поэтому в первую очередь мы эту политику, изменяющую наши продовольственные отношения, и проводим». На обвинения в реставрации капиталистических отношений Ленин отвечал: «Когда мы страдаем больше всего от полнейшего недостатка продуктов, от нашего полнейшего обнищания, смешно бояться того, что капитализм на основании мелкого промышленного земледелия составит угрозу. Бояться этого – значит совершенно не учитывать соотношение сил нашей экономики, это значит совершенно не понимать того, что крестьянское хозяйство, как мелкое крестьянское хозяйство, без известной свободы оборота и без связанных с этим капиталистических отношений, не может быть устойчиво ни в какой мере». Однако капиталистические отношения должны были вернуться не только в деревню, но и в города, где разрешалась деятельность небольших частных предприятий. Более того, ради возрождения российской экономики Ленин был готов предоставить концессии иностранным капиталистам! Многих эта позиция шокировала. Однако, как мы понимаем теперь, в тех условиях она была единственно реалистичной.

«Прошлое нас держит, хватает тысячами рук и не дает шага вперед сделать или заставляет делать эти шаги так плохо, как мы делаем», – писал Ленин немного позднее. Он прекрасно понимал, что мановением волшебной палочки превратить Россию в страну идеального социализма не получится. На это потребуется много времени и много труда. «Сила привычки миллионов и десятков миллионов – самая страшная сила».

Ленин, как и прежде, много работал, старался лично вникать в самые разные вопросы. Он неизменно руководил заседаниями Совнаркома. Луначарский уже после его смерти вспоминал:

«При Ленине в Совнаркоме было дельно и весело. Я должен оговориться, что дух строгого распорядка и веселости, свидетельствующий о силе и уверенности, внедрился в Совнарком очень прочно, и последовавшие за Лениным председатели не изменили этой традиции. Но, конечно, Ленин остается Лениным. Уже при нем утвердились внешние приемы рассмотрения дел: чрезвычайная строгость в определении времени ораторов, будь то свои докладчики или докладчики со стороны, будь то участники в дискуссии. Уже при нем требовалась чрезвычайная сжатость и деловитость от каждого высказывающегося. В Совнаркоме царило какое-то сгущенное настроение, казалось, что самое время сделалось более плотным, так много фактов, мыслей и решений вмещалось в каждую данную минуту. Но вместе с тем не было заметно ни самомалейшего запаха бюрократизма, игры в высокопоставленность или хотя бы напряжения людей, производящих непосильную работу. Больше чем когда-нибудь, при Ленине казалась эта работа при всей своей ответственности – легкой.

Сам Ленин любил всегда смеяться. Улыбка на его лице появлялась чаще, чем у любого другого. Рансом, острый, наблюдательный англичанин, отметил эту наклонность к веселому, беззаботному смеху у величайшего из людей нашего времени и правильно ее понял. «Это смех силы, – говорит Рансом, – и эта сила заключается не только в огромных способностях Ленина, но и в его коммунизме. Он обладает таким совершенным ключом для отмыкания общественных тайн и трудностей, коммунизм дал ему такую уверенность в незыблемости прогноза, что, конечно, никакой другой деятель не может быть так уверен в себе, своих планах, своих проектах».

Так или приблизительно так (за смысл ручаюсь) говорит Рансом. И это «ленинское» распространялось на всех членов Совнаркома. Работали споро, работали бодро, работали с шутками.