Ленин. «Сим победиши»

Здесь же, в Горках, все его контакты были крайне ограничены и подконтрольны. 19 августа его посетил брат — Дмитрий Ильич с женой и дочерью Ольгой. 11 сентября он долго расспрашивал крестьянина А.Г. Панкова, заведовавшего хозяйством совхоза «Горки», о его впечатлениях от Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промысловой выставки, открывшейся в Москве.

А вот «на вопрос, — пишет Крупская, — не хочет ли он повидать Бухарина, который раньше чаще других бывал у нас, или кого-нибудь еще из товарищей, близко связанных по работе, он отрицательно качал головой...». И уж совсем расстроился, когда 22 августа во время прогулки ему показалось, что среди посетителей дома отдыха он заметил издалека Бухарина и Зиновьева. Не захотел он их видеть, так как, по мнению Надежды Константиновны, «знал, что это будет непомерно тяжело»123.

Да и они — если только он не обознался, — видимо, не очень-то рвались на встречу, ибо в руководящем ядре партии вновь стали проявляться серьезные разногласия, грозившие новой дискуссией. И причины для этого были весьма основательные.

23-25 сентября 1923 года состоялся Пленум ЦК РКП(б), на котором заслушали доклады Дзержинского и Рыкова об экономическом и политическом положении в стране. «Несмотря на известный хозяйственный подъем, вследствие прежде всего финансовых затруднений, — заявил Дзержинский, — в последние месяцы настроение рабочих несколько ухудшилось и мы видим на целом ряде заводов недовольство, которое доходит до форменных стачек»124.

Денежная реформа завершалась. С тех пор, как в ноябре 1922 года появились первые банковские билеты — червонцы, старые «совзнаки» все более вытеснялись из оборота. Уже летом 1923 года в червонцах производились все оптовые закупки, ими начали выдавать зарплату рабочим. А после того, как новый рубль стали обменивать на 50 тысяч старых, они и вовсе самоликвидировались.

В том же 1923 году приступили к чеканке золотых советских червонцев с изображением «Сеятеля», которые по содержанию золота, его пробе и весу полностью соответствовали 10 рублям золотой монеты дореволюционного образца. И хотя золотой червонец употреблялся как платежное средство лишь по международным обязательствам, червонный банковский билет с подписью наркома финансов Сокольникова ценился вровень с золотым125.

В стране осталась одна твердая, конвертируемая валюта, принятая на всех валютных биржах мира к свободному обмену.

Оценивая эту блистательную реформу, Д. Мурзин заметил: «Важно понять главное: централизованное руководство, если оно применяется умело, экономически грамотно и не отягощено голым администрированием, обладает колоссальными возможностями для быстрого и эффективного решения сложнейших проблем, особенно в кризисных ситуациях»126.

Однако уже тогда рост администрирования начинал давать о себе знать. Общий экономический подъем оказался крайне неравномерным. Сельскохозяйственное производство, которое в 1922-1923 годах восстанавливалось быстрыми темпами, достигло 70 процентов от довоенного уровня 1913 года, а вот тяжелая промышленность — 39 процентов. И тем не менее, как это ни парадоксально, с лета 1923 года стали все более проявляться серьезнейшие трудности в сбыте продукции именно промышленных предприятий.

Государственные тресты, и в особенности синдикаты, по существу являлись монополистами в своих отраслях. Стремясь получить прибыль, они устанавливали высокие оптовые цены на свои фабрикаты. Однако, не располагая достаточной сетью государственной или кооперативной торговли, они оказались неспособными проложить дорогу к массовому крестьянскому рынку и вынуждены были продавать свой товар посредникам — перекупщикам. Ну а те, желая заполучить максимальную «моржу», задирали цены еще выше.

С другой стороны, в связи с введением денежного налога, резко возросла продажа на рынке зерна, других сельхозпродуктов, и цены на них, естественно, снизились. В конечном счете, рассчитавшись с государством, крестьяне были не в состоянии приобрести необходимые им промышленные товары по непомерно высоким ценам. Как сказал Дзержинский, «для того, чтобы купить пару сапог, надо было привести чуть ли не целую корову, да еще впридачу овцу»127.

Это и привело сначала к сокращению сбыта, затовариванию предприятий, а затем и к свертыванию производства в легкой, а потом и в тяжелой промышленности. Если все это умножить на неопытность, бесхозяйственность, расхлябанность и злоупотребления хозяйственников, то станет понятно, почему экономические трудности стали нарастать, как снежный ком128. Иными словами, те самые «ножницы», которые Троцкий нарисовал в диаграмме во время доклада на XII съезде партии, оказались не плодом его фантазий, а суровой реальностью.