Ленин. «Сим победиши»

И тут не надо мудрствовать. Надо выводить Россию из голода и разрухи, помочь миллионам людей наладить нормальную жизнь. В этом вся философия. Мы должны устроить так, поясняет Владимир Ильич, чтобы крестьянин увидел связь нашей социалистической политики с «той работой, которой занят каждый крестьянин и которую он ведет так, как он может, выбиваясь из нужды, как он умеет, не мудрствуя (потому что, где ему мудрствовать для того, чтобы вылезти и спастись от прямой опасности мучительной голодной смерти?)»161.

Вот и коммунистам-руководителям надо перестать суетиться, умничать и рассуждать о НЭПе. Резолюция съезда всякой «сутолоке, суматохе должна положить конец. Успокойтесь, не мудрствуйте, это будет засчитываться в минус. Практически надо доказать, что ты работаешь не хуже капиталистов».

Прислушайтесь, о чем говорят рабочие и крестьяне: «Капиталист умел снабжать. Он это делал плохо, он это делал грабительски, он нас оскорблял, он нас грабил. Это знают простые рабочие и крестьяне, которые не рассуждают о коммунизме, потому что не знают, что это за штука такая». Они ставят вопрос очень просто: «Капиталисты все же умели снабжать, а вы умеете?» И никакие ссылки на светлое будущее тут не помогут: «Принципы коммунистические, идеалы хорошие, — ну, расписаны так, что святые люди в рай живыми проситесь, — а дело делать умеете?»162

«Отсрочки коммунистам были даны всякие, — продолжает Владимир Ильич, — в кредит было дано столько, сколько ни одному другому правительству не давалось». Эту «отсрочку и кредит от народа мы получили благодаря нашей правильной политике, и это, если выразиться по-нэповски, — векселя, но сроки на этих векселях не написаны, и, когда они будут предъявлены ко взысканию, этого... не узнаешь. Вот в чем опасность, вот особенность, которая отличает эти политические векселя от обыкновенных торговых векселей».

Экзамен, говорит Ленин, который устраивает для нас «русский и международный рынок, которому мы подчинены, с которым связаны», весьма серьезен. Это «проверка настоящая, с точки зрения народной экономики». И «либо мы этот экзамен соревнования с частным капиталом выдержим, либо это будет полный провал»163.

Для тех, кто был убежден в том, что история развивается в полном соответствии с приказами и предписаниями начальства, что администрирование является универсальным рычагом управления обществом, Ленин популярно излагает концепцию сменовеховца Устрялова.

«...Что такое новая экономическая политика большевиков — эволюция или тактика? Так поставили вопрос сменовеховцы... — люди, пришедшие к убеждению, что Советская власть строит русское государство и надо поэтому идти за ней».

Они рассуждают так: «...Эта Советская власть строит какое государство? Коммунисты говорят, что коммунистическое, уверяя, что это — тактика: большевики обойдут в трудный момент частных капиталистов, а потом, мол, возьмут свое. Большевики могут говорить, что им нравится, а на самом деле это не тактика, а эволюция, внутреннее перерождение, они придут к обычному буржуазному государству, и мы должны их поддерживать».

И, обращаясь к делегатам съезда, Ленин говорит: «Нам очень много приходится слышать, мне особенно по должности, сладенького коммунистического вранья, "комвранья", кажинный день, и тошнехонько от этого бывает иногда убийственно. И вот, вместо этого "комвранья" приходит номер "Смены Вех" и говорит напрямик: "У вас это вовсе не так, это вы только воображаете, а на самом деле вы скатываетесь в обычное буржуазное болото, и там будут коммунистические флажки болтаться со всякими словечками"... "Я за поддержку Советской власти в России, — говорит Устрялов... — я за поддержку Советской власти, потому что она стала на дорогу, по которой катится к обычной буржуазной власти"».

Прав ли он, существует ли такая опасность внутреннего перерождения? Да, существует, считает Ленин: «Враг говорит классовую правду, указывая на ту опасность, которая перед нами стоит. Враг стремится к тому, чтобы это стало неизбежным. Сменовеховцы выражают настроение тысяч и десятков тысяч всяких буржуев или советских служащих, участников нашей новой экономической политики. Это — основная и действительная опасность»164.

Видят ли коммунисты-теоретики, да и наша пресса, эту опасность? Видят. Только «не там, где следует», и поэтому «стреляют совсем мимо, глядят совершенно в другую сторону». Они вообще боятся того, что мы допустили восстановление капитализма, как такового, и государственного капитализма в особенности165.

Дело дошло до того, что на пленуме Исполкома Коминтерна французские товарищи «по-детски расплакались... От самых хороших коммунистических чувств и коммунистических устремлений некоторые товарищи расплакались», ибо они посчитали, что «хорошие русские коммунисты» ведут дело к реставрации капитализма в России. И это уже не говоря о тех поэтах, которые пишут, что раньше, мол, хотя был «голод и холод в Москве», но зато «было чисто, красиво», а вот «теперь — торговля, спекуляция»166.