Ленин. «Сим победиши»

Для Ленина именно это — центральный вопрос съезда и «первая главная часть политического доклада ЦК». Владимир Ильич поясняет: «За этот год мы доказали с полной ясностью, что хозяйничать мы не умеем. Это основной урок. Либо в ближайший год мы докажем обратное, либо Советская власть существовать не может. И самая большая опасность — что не все это сознают...»179

На всех важнейших государственных и хозяйственных постах, говорит Ленин, у нас поставлены «лучшие коммунисты». Однако «толку от этого нет никакого», потому что многие из них думают не о том, как добыть и продать крестьянам соль или ситец, а витают в мыслях о мировой революции и о том, что смотрят на них «сорок европейских стран с надеждой на избавление от капитализма». Поэтому такой ответственный коммунист — «и лучший, и заведомо честный, и преданный, который каторгу выносил и смерти не боялся», — он новое дело свое делает «хуже рядового капиталистического приказчика... Этого мы не сознаем, тут осталось коммунистическое чванство — комчванство, выражаясь великим русским языком».

«...Не важничай, не чванься, что ты коммунист, а там какой-то приказчик беспартийный, а может быть белогвардеец, и наверное белогвардеец умеет дело делать, которое экономически надо сделать во что бы то ни стало, а ты не умеешь. Если ты ответственный коммунист, сотни чинов и званий и "кавалера " коммунистического и советского имеешь, если ты это поймешь, тогда ты своей цели достигнешь, ибо научиться этому можно»180.

Учиться? Но у кого? У той же побежденной буржуазии — отвечает Ленин. Владимир Ильич пересказывает фрагмент из книжечки 1918 года члена Исполкома Весьегонского уезда Тверской губернии Александра Тодорского «Год — с винтовкой и плугом»: «Он говорит, как он приступил к оборудованию двух советских заводов, как привлек двух буржуев и сделал это по-тогдашнему: под угрозой лишения свободы и конфискации всего имущества... Но вот его вывод: "Это еще поддела — мало буржуазию победить, доконать, надо ее заставить на нас работать".

Вот это — замечательные слова... Мы должны заставить и сделать так, чтобы их руками работать на нас, а не так, чтобы ответственные коммунисты стояли во главе, имели чины, а плыли по течению с буржуазией. Вот в этом — вся суть...»181

Естественно, проблемы управления не сводились лишь к обучению руководящих кадров. Необходимы были структурные изменения в самой верхушке аппарата власти. И на первый план здесь выходила проблема взаимоотношений высших партийных и государственных органов. «У нас создалось, — сказал Ленин, — неправильное отношение между партией и советскими учреждениями... Я показывал, как конкретное мелкое дело тащат уже в Политбюро. Формально выйти из этого очень трудно, потому что управляет у нас единственная правительственная партия». Владимир Ильич признается: «Тут была также большая моя вина, так как многое по связи между Совнаркомом и Политбюро держалось персонально мною». Но как только Ленин заболел и председательствующим на заседаниях Политбюро вместо него стал Каменев, все пошло в разлад.

Неподъемный для одного человека объем текущей работы, недифиренцированность партийных и советских функций в управлении создали неравномерность нагрузки на оба ведущих колеса — Политбюро и Совнарком. «А когда мне пришлось уйти, — констатировал Ленин, — то оказалось, что два колеса не действуют сразу, пришлось нести тройную работу Каменеву, чтобы поддерживать эти связи».

Из своей болезни Владимир Ильич не делал тайны. «В ближайшее время, — сказал он, — мне едва ли придется вернуться к работе...» Выход из положения в том, чтобы «освободить Политбюро и ЦК от мелочей», а с другой стороны - «повысить авторитет Совнаркома», роль и ответственность руководящих органов в центре и на местах, пресекая «всякое обращение по мелочам», входящим в их компетенцию.

Что касается работы Совнаркома, то она ложится на плечи двух заместителей Председателя СНК — Рыкова и Цюрупу, которые хорошо известны делегатам. Причем Алексей Иванович Рыков должен быть одновременно членом Политбюро ЦК и Президиума ВЦИК, «потому что между этими учреждениями должна быть связь, потому что без этой связи основные колеса иногда идут вхолостую».

Разгрузить Совнарком и Политбюро удастся и в том случае, если сумеем наладить работу наркоматов. «У нас, — сказал Ленин, — 18 наркоматов, из них не менее 15-ти — никуда не годны...» Безответственность плодят и бесчисленные комиссии, создаваемые по любому вопросу. Их было 120. После чистки осталось 16. Надо добиться того, чтобы каждый знал свое дело и держал за него ответ и чтобы сами «наркомы отвечали за свою работу, а не так, чтобы сначала шли в Совнарком, а потом в Политбюро».

Одновременно необходимо изменить и характер работы советского парламента: ВЦИК удлинить сроки работы сессий, чтобы обсуждение законопроектов происходило не наспех, а более основательно и строго, консультируясь с местными работниками, а также для того, чтобы этот высший орган советской власти проверял исполнение законов и добивался этого182.