Ленин. Спаситель и создатель

„Мы идём тесной кучкой по обрывистому и трудному пути, крепко взявшись за руки. Мы окружены со всех сторон врагами, и нам приходится почти всегда идти под их огнём. Мы соединились, по свободно принятому решению, именно для того, чтобы бороться с врагами и не оступаться в соседнее болото, обитатели которого с самого начала порицали нас за то, что мы выделились в особую группу и выбрали путь борьбы, а не путь примирения. И вот некоторые из нас начинают кричать: „Пойдёмте в это болото!“ – а когда их начинают стыдить, они возражают: „Какие вы отсталые люди! И как вам не совестно отрицать за нами свободу звать вас на лучшую дорогу!“. О да, господа, вы свободны не только звать, но и идти куда вам угодно, хотя бы в болото; мы находим даже, что ваше настоящее место именно в болоте, и мы готовы оказать вам посильное содействие к вашему переселению туда. Но только оставьте тогда наши руки, не хватайтесь за нас и не пачкайте великого слова „свобода“, потому что мы ведь тоже „свободны“ идти, куда мы хотим, свободны бороться не только с болотом, но и с теми, кто поворачивает к болоту!“[271]

Такие слова не могли не отозваться в молодых сердцах всех тех, кто хотел прожить жизнь не как обитатель болота, а как борец за жизнь.

Ещё в начале XIX века Гёте сказал, что „лишь тот достоин жизни и свободы, кто каждый день идёт за них на бой!“

В конце XIX века Горький написал свою „Песню о Соколе“ со словами: „Пускай ты умер, но в сердце храбрых всегда ты будешь живым примером!“

Но и слова Ленина, брошенные им в свет в начале ХХ века, не будучи „литературой“, мощно воздействовали не только на умы, но и на сердца тех, кому в 1901 году было не более двадцати. К 1917 году они придут уже закалёнными, зрелыми профессионалами политической борьбы и организации масс. Придут учениками и сподвижниками Ленина.

Заключил же книгу Ленин так:

„Сводя вместе всё, изложенное выше, мы можем ответить на вопрос: что делать? дать краткий ответ:

Ликвидировать третий период“[272].

На это и направлены были теперь усилия Владимира Ульянова. А ликвидация третьего периода „разброда и шатаний“ означала переход к уже четвёртому, созидательному периоду в истории российской социал-демократии – периоду профессиональной революционной партии с чётко прописанной программой и уставом, с руководящим ядром и с чёткими целями.

Соответственно, определялся курс на съезд партии – фактически, первый её, организационный съезд. „Искра“ – как инструмент его подготовки – была более чем ко времени. Но отнюдь не ко времени была начавшаяся „история с географией“ „Искры“. Вопрос „Что делать?“ сменился вопросом: „Где печатать?“

Первый номер газеты увидел свет в декабре 1900 года в Лейпциге, второй – в Мюнхене… Печатали „Искру“ и материалы „Искры“ в нелегальной типографии „Искры“ в Кишинёве, а также в нелегальной типографии в Баку (в нелегальной переписке её называли „Нина“)[273].

В типографии „Нина“ печаталась и грузинская нелегальная марксистская газета „Брдзола“ („Борьба“), которая стараниями Сталина стала достойной кавказской младшей „сестрой“ ленинской „Искры“.

Расширение российской сети типографий „Искры“ могло только радовать, а вот европейский аспект „географии“ оказался нерадостным.

В Мюнхене „Искра“ печаталась в типографии германского социал-демократа Иоганна Дитца (1843–1922), депутата рейхстага с 1881 по 1918 год, однако с Дитцем возникали конфликты, и пришлось перебраться через Ла-Манш – в Лондон, где редактор газеты „Justice“ („Справедливость“), органа английской Социал-демократической федерации, Гарри Квелч (1858–1913) соглашался печатать в своей типографии и русскую газету.

30 марта (12) апреля 1902 года Ленин и Крупская выезжают через Кёльн, Льеж и Брюссель в Лондон, куда теперь перемещались и редакция „Искры“ (в лице, собственно, Ленина), и печатание газеты.

С этого момента начинается многолетнее „кочевье“ Ульяновых по Европе, где маршруты и пункты остановок определялись интересами дела или вынужденными обстоятельствами.

Сразу по приезде, 17 апреля, Ленин в письме Плеханову делает выразительную приписку: „P.S. А Вел. Дм. („Велика Дмитриевна“, Вера Засулич. – С.К.) вполне права: гнусное впечатление производит этот Лондон, на первый взгляд!!“

Эту же оценку он повторяет назавтра в письме уже Аксельроду, прибавив: „И дорого же всё порядком!“

Дела, однако, не ждут, к тому же теперь есть возможность поработать в библиотеке Британского музея. Уже 21 апреля Ленин под именем Якоба Рихтера обращается к директору музея с просьбой о выдаче ему билета на право входа в читальный зал.

Начинается „лондонский“ период „Искры“ длиною ровно в год. И весь этот год уходит у Ленина на подготовку партийного съезда, причём возрастание активности РСДРП сопровождается усилением репрессий против неё. 3 мая 1902 года Ленин сообщает Аксельроду в Цюрих: