Ленин – Сталин. Технология невозможного

Вместе с тем, стремясь создать действительно свободный и добровольный, а следовательно тем более полный и прочный союз трудящихся классов всех наций России, Учредительное Собрание ограничивается установлением коренных начал федерации советских республик России, предоставляя рабочим и крестьянам каждой нации принять самостоятельно решение на своем собственном полномочном советском съезде: желают ли они и на каких основаниях участвовать в федеральном правительстве и в остальных федеральных советских учреждениях.

Приведенные выше основные положения должны быть немедленно опубликованы и прочтены официальным представителем Советской власти, открывающим Учредительное Собрание, с трибуны Учредительного Собрания и лечь в основу деятельности Учредительного Собрания».

Это был ультиматум, прямой и безжалостный. Либо Учредительное Собрание примет «Декларацию»... впрочем, учитывая состав делегатов, принять ее оно не могло – либо у Советской власти будут основания его распустить. Спорные, конечно, основания – однако достаточно убедительно выглядевшие в глазах большинства населения. Крестьяне, возможно, обидятся за эсеров – но с крестьянами разберемся потом, а на понимание рабочих и солдат большевики могли твердо рассчитывать.

А вот на что рассчитывать не приходилось – так это на то, что все обойдется мирно. Очень уж удобный был момент для мятежа: надо всего лишь пристрелить нескольких большевистских лидеров – собственно, достаточно уничтожить одного Ленина, – а законное правительство уже наготове.

Чего конкретно могли опасаться большевики? Попытки вооруженного мятежа в день открытия Учредительного Собрания – точно такого же, какой устроили они сами 25 октября. Некие люди свергнут ВЦИК и Совнарком, а потом придут в Таврический дворец и скажут: «Вот власть. Что вы с ней сделаете?»

По мере приближения 5 января – даты открытия Учредительного Собрания – обстановка явно накалялась. Вечером 1 января было совершено покушение на Ленина – неизвестные люди обстреляли его автомобиль. Стреляли офицеры-фронтовики, прибывшие в Петроград защищать Учредительное Собрание, среди которых было несколько членов

Союза кавалеров ордена Св. Георгия[220]. Но личности покушавшихся были установлены позднее, а тогда сразу же подумали на правых эсеров – на кого еще-то? Кто в истории российских радикальных движений больше всех баловался индивидуальным террором?[221]

Естественно, покушение на Ленина восприняли как первый звонок. 3 января председатель чрезвычайной комиссии безопасности Петрограда Георгий Благонравов ввел в столице военное положение, объяснив свой поступок необходимостью защиты советской власти от запланированной на 5 января угрозы. Он мог бы поступить проще и обосновать приказ необходимостью защиты общественного порядка – но, по-видимому, двадцатидвухлетнему члену «Военки» эти аргументы были скучны.

Благонравов честно предупредил, что все попытки «контрреволюционных групп» приблизиться к Таврическому дворцу будут пресекаться вооруженной силой. Дело в том, что на утро 5 января Союз защиты Учредительного Собрания назначил демонстрацию. Допустить ее ко дворцу было никак нельзя – среди многотысячной толпы легче легкого замаскировать несколько сотен провокаторов и боевиков. Разыгрываться мог, например, следующий сценарий: провокаторы побуждают толпу смять охрану и захватить дворец. Если это удается, боевики легко расправляются со всеми, кто им не нравится. Если не удается, то все равно они получат сильные козыри: чтобы остановить толпу, охрана дворца вынуждена будет открыть огонь по демонстрантам, после чего Собрание переключается на обсуждение нового «кровавого воскресенья» и на волне возмущения отстраняет от власти и Совнарком, и ВЦИК.

Возможны были и другие варианты провокации, но ясно одно: позволить толпе приблизиться к месту заседания Учредительного Собрания нельзя. При этом сама демонстрация не запрещалась – не разрешено было лишь подходить к Таврическому дворцу. Интересные были у большевистских властей Петрограда представления о военном положении!