Ленин в 1917 году

Можно возразить, что уже при старом режиме было положено начало всей этой разрухе; но между началом и концом восьмимесячного интермеццо (имеется в виду срок «временного» правления. — С.К.) все упомянутые явления прогрессировали бурным crescendo (итал. «с возрастающей силой». — С.К.). Я имел основание сказать, что «раньше, чем стать большевистской, Россия созрела для большевизма»…»

(Чему свидетели мы были. Переписка бывших царских дипломатов. Сборник документов. Книга вторая. М.: Гея, 1998, с. 598, 599.)

Если учесть, кто это сказал и когда сказал, то такая оценка оказывается повесомее, чем все современные ельциноидные хулы на Ленина — как бульварные, так и «академические» (не поднимающиеся, впрочем, выше бульварных).

Причём — отдадим Павлу Николаевичу должное — Милюков поднялся даже до того, что признал: ответственность за заключенный в 1918 году «похабный» (по оценке самого Ленина) Брестский мир с немцами лежит не на Ленине, а на Керенском. Это его «Временное» правительство довело Россию до такого развала, что она к началу 1918 года была временно не способна к вооружённой защите своей территории.

Далее будут приведены развёрнутые аргументы и факты, подтверждающие истинность признаний Милюкова. Но сразу напомню, что в период «восьмимесячного интермеццо» 1917 года Милюков, входя в официальное руководство России, имел неизмеримо бо́льшие, чем у тогдашнего Ленина, официальные и общественные возможности не допустить Россию до катастрофы. Милюков заседал в правительстве, он мог решать, а Ленин мог лишь убеждать. Даже перестав быть министром «Временного» правительства, Милюков не перестал быть влиятельной государственной фигурой, а Ленин с июля 1917 года — не без поощрения Милюкова — стал «государственным преступником».

Лишь за несколько месяцев до смерти, в 1943 году, Милюков понял — пусть и очень неполно и куце, но понял — значение средств Ленина, которые привели к цели, то есть к новой, небывалой ранее России…

Ленин же видел цель, к которой надо вести Россию, даже не в 1917 году! Он увидел её уже в молодости, за тридцать лет до 1917 года…

А средства?

Что ж, средства он вынужден был использовать те, к которым его вынуждал царизм. Средства Ленин использовал не по цели, а по условиям, в которых надо было добиваться цели!

Если бы Ленин с его устремлениями, с его альтруизмом, с его калибром души и интеллекта начал и развивал свою политическую деятельность в России, политический строй которой был бы демократическим на уровне хотя бы кайзеровской Германии (об Англии не говорю!), то он не стал бы создавать подпольную партию «ленинского» типа.

Не было бы тогда нужды ни в подпольной «Искре», ни в шифрованных письмах, ни в нелегальных транспортах литературы и оружия, ни в «эксах»… Зачем всё это делать, если бы Ленин имел возможность легальной работы в массах? Ведь его «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» образца 1895 года не был террористической организацией — члены «Союза» занимались исключительно пропагандой…

В республиканских Франции и Швейцарии, в монархических Англии, Швеции, Норвегии, Бельгии, Дании и даже в кайзеровской Германии и императорской Австро-Венгрии власти смотрели бы на партию Ленина косо, однако на каторгу и в тюрьмы её членов не загоняли бы!

А в России загоняли, преследовали, ломали судьбы…

Так было в старой, царской России. Но и «временная» Россия в системном смысле отличалась от царской лишь тем, что дала Ленину возможность вести пропаганду легально всего-то три (!!) месяца — с апреля по июль 1917 года! А затем опять загнала пролетарского вождя в подполье, создав для него угрозу, смертельную в прямом смысле слова.

И вот теперь, осенью 1917 года, «временная» Россия, приняв от царской России эстафету управленческой немочи и человеческой бездарности, поставила нацию на грань катастрофы…

ГОСУДАРСТВЕННОЕ руководство Российской империи образца XX века было во всех сферах и на всех уровнях бездарным — каков «поп», таков и «приход». Вспомним хотя бы признания жандармского генерала и прибалтийского губернатора Курлова — он, сам того, конечно, не желая, вполне выпукло описал бездарность царских управленцев, «эвакуировавших» Ригу в 1915 году. Но те, в чьих руках временно оказалась судьба России после Февраля 1917 года, были ещё ничтожнее и бездарнее…

Есть точный критерий деятельности людей: «Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. Итак, по плодам их узнаете вы их».

Это — не Ленин!