Ленин в 1917 году

«Опыт 1912 и 1913 гг. (Балканские войны. — С.К.) показал, что балканские государства не соображаются с мнениями и интересами России. Казалось бы, что и России надо подумать о своих интересах независимо от интересов балканских народов… Европейская война, быть может, была неизбежна. Но она не должна была начаться из-за поддержки русского престижа на Балканах…»

Писал Милюков в 1924 году и вот что:

«Я не ожидал, что, так и не собравшись с силами, Россия пошлёт миллионы своих сынов в окопы за чужое дело… Война, которую мы начинали, — это было ясно и тогда — будет вестись не из-за русских интересов».

(Мировые войны XX века. В 4 кн. Кн. 2: Первая мировая война. Док. и материалы. М.: Наука, 2002, с. 339, 340, 342.)

Хорош «патриот»! Понимал, что война России не нужна, а глотку драл за войну!

Да и лгал Павел Николаевич, ничего он в 1914 году не понимал, задним умом оказался крепок. Тем не менее пусть и с иных, чем у Ленина, позиций, Милюков ненужность войны для России в 1924 году признал. А Ленин — со своих позиций — доказывал это же в 1914году!

Не после драки (точнее — бойни), а до неё…

Милюков и в 1914 году, и в 1917 году смотрел на ситуацию в стране так же, как адмирал Нельсон смотрел в подзорную трубу на то, чего видеть не желал, — прикладывая трубу к выбитому глазу.

А Ленин смотрел на жизнь, как горный орёл, — сверху и точным взором. И приучал к такому — правде в глаза — взгляду всю Россию.

Хроника русского летнего наступления 1917 года даёт нам порой поразительные факты. Так, на Северном фронте 10 (23) июля перешла в наступление 5-я армия. Заняв первую линию окопов, солдаты отказались продвигаться дальше и вернулись на исходные позиции.

9 (22) июля войска 10-й армии Западного фронта после исключительно эффективной артиллерийской подготовки пошли в атаку, прошли церемониальным маршем две-три линии окопов, сняли с немецких орудий прицелы и… опять-таки вернулись в свои окопы.

(История Первой мировой войны 1914–1918. М.: Наука, т. 2, с. 314.)

Это ведь тоже была своего рода демонстрация — как демонстрация немцам своей готовности защитить революцию, если потребуется, так и демонстрация российским имущим готовности вообще покинуть окопы и церемониальным маршем пойти на Питер — вышибать из кресел «министров-капиталистов»…

В целом же действовал комплекс разноречивых факторов. Скажем, «правые» обвиняли в провале наступления исключительно пропаганду большевиков, однако, не тратя места на опровержение этой лжи, отошлю читателя к четырём августовским статьям Сталина по теме: «Правда о нашем поражении на фронте», «О причинах июльского поражения на фронте», «Кто же виноват в поражении на фронте?» и «Союз жёлтых» (см. т. 3 Сочинений И. В. Сталина).

Из сталинских статей, полных ссылок на отнюдь не большевистские источники, следовало, что «верхи» поражение планировали с далеко идущими целями, а именно: в рамках подготовки военной диктатуры.

Хитрый и подлый замысел был здесь в том, что те или иные русские успехи или неудачи на Восточном фронте не меняли общей картины войны — в европейской игре уже разыгрывались «американские» козыри, и исход войны решал миллион с лишним заокеанских «миротворцев», прибывающих на Западный фронт. А вот революционные карты из «российской» колоды надо было убрать как можно скорее, пока они окончательно не оказались в руках у Ленина. Наиболее же просто это было сделать, установив режим военной диктатуры.

А установить его можно было лишь на фоне обвинений большевиков в развале фронта, зачем «правым» и требовались как летнее наступление, так и его громкий провал.

Вообще-то, интересный это сюжет — не почему провалилось летнее наступление 1917 года (его конечный провал программировали все три года войны), а почему оно провалилось так, как оно провалилось?..

Но это уже, как говорится, другая история.

Глава 2 Июль 1917-го — пролог Октября 1917-го

ФРОНТ фронтом, а основная жизнь страны — это всё же жизнь тыла. 21 июня (4 июля) в Петрограде собралась третья Всероссийская конференция профессиональных союзов — первая в российской истории легальная.