Ленин в 1917 году

А к дворцу подходили другие части и рабочие…

В 4 часа дня было созвано заседание ЦК, на котором решили от выступления воздержаться. Это решение поддержала и проходившая в те дни вторая Петроградская общегородская конференция большевиков.

События июльских дней через восприятие руководства большевиков весьма подробно описал Сталин 27 июля (9 августа) 1917 года в отчётном докладе ЦК на VI съезде РСДРП. Сталин сказал тогда:

— 3 июля. 3 часа дня. Заседает Петроградская общегородская конференция нашей партии. Обсуждается безобиднейший вопрос о муниципальных выборах. Появляются два представителя одного из полков гарнизона и вносят внеочередное заявление о том, что у них «решено выступить сегодня вечером», что они «не могут больше молча терпеть, как полк за полком раскассируются на фронте», что они «уже разослали своих делегатов по заводам и полкам» с предложением присоединиться к выступлению. В ответ на это представитель президиума конференции товарищ Володарский заявляет, что «у партии имеется решение не выступать, что партийные члены данного полка не смеют нарушать постановление партии».

(И. В. Сталин. Сочинения, т. 3, с. 161.)

Из дальнейшего рассказа Сталина (а он ведь говорил это, во-первых, на закрытом собрании, а во-вторых, говорил аудитории, среди которой были и участники событий) непреложно следовало, что выступление масс оказалось для руководства РСДРП(б) неожиданным. Исходный импульс дали то ли начавшийся разброд на фронте, то ли намерение властей удалить ненадёжные части из столицы, то ли — умелые провокации «правых», а скорее всего — всё вместе.

В частности, на страницах истории лета 1917 года мелькает имя Сергея Багдатьева, очень тогда активного большевика, причём в критические моменты — активного до подстрекательства и игнорирующего указания ЦК. Правда, в данном случае всё, возможно, объясняется горячей южной кровью тридцатилетнего Багдатьева — на самом деле Саркиса Багдатьяна (1887–1940). Зато весьма подозрительно выглядят действия некоего прапорщика Семашко — однофамильца будущего советского наркома…

Впрочем, на страницы писаной истории далеко не всегда попадают те, кто так или иначе влиял на её ход. Скажем, в источниках попадаются сведения и о том, что 1-й пулемётный полк находился также под влиянием анархистов, а уж анархизм и провокация — родные брат и сестра!

Надо учесть и то, что в исторических монографиях, учебниках и мемуарах всё выглядит иначе, чем это происходило в реальности. Революция — время бурное, а после коллизии с «Тулоном» Бонапарта, быстро ставшего из артиллерийского капитана генералом, любая революция — это ещё и время надежд для разного рода поручиков и капитанов как в форме, так и без оной…

В курсах истории КПСС Ленин образца июля 1917 года подан как непререкаемый вождь масс, а в реальном масштабе времени он едва успевал справляться с потоком стихийной активности масс (нередко провоцируемых на активность), с «инициативами» ответственных, полуответственных, а то и рядовых партийных функционеров. Тот же «синдром Багдатьева», который «делал революцию» на свой лад, не очень-то считаясь с Лениным и ЦК, вполне показателен.

Не реагировать на происходящее ЦК партии не мог — иначе партия утратила бы непросто наработанный авторитет у рабочих и солдат.

Но как реагировать?

Послали в Мустамяки за Лениным.

Впрочем, заранее было ясно, что разжигать страсти ещё больше — значит пойти на поводу у не очень-то понятных событий.

Крупская пишет: «Я помню, как долго лежал на диване в Выборгской управе т. Лашевич (член ПК и Военной организации. — С.К.), который вёл работу в этом полку, и смотрел в потолок, прежде чем выйти к пулемётчикам, уговаривать их прекратить выступление. Трудненько ему это было, но таково было постановление Центрального Комитета».

Повторяю: такое не придумаешь!

3 июля (по старому стилю) 1917 года поэт Александр Блок записал в дневнике:

«…на улице говорят: Долой Временное правительство, хвалят Ленина. Через Николаевский мост идут рабочие и Финляндский полк под командой офицеров, с плакатами: «Долой Временное правительство». Стреляют (будто бы пулемёты). Также идёт Московский полк и пулемётная рота… Я слышу где-то далеко ура. На дворе — тоскливые обрывки сплетен прислуг. Не спит город…»