Ленин в поезде. Путешествие, которое изменило мир

Проблема с пропагандой в том, что она работает слишком медленно. И по мере того как в Берлине продолжали размышлять о ситуации в России, несколько чиновников начали обсуждать гораздо более драматический сценарий. Даже самый недалекий клерк германского Министерства иностранных дел прекрасно знал, что в России уже давно существуют революционные партии (тем более что эти последние вдохновлялись идеями, имевшими в конечном счете немецкие корни). Революция 1905 года показала, в какой хаос может ввергнуть страну восстание рабочих. Забастовки и уличные беспорядки даже заставили царя прекратить войну – в тот раз это была война с Японией. Хотя прямое разжигание революции было опасной затеей (не стоило забывать, что у Германии имеются свои собственные социалисты), перспектива создания некоторого общественного хаоса была, безусловно, притягательной. Доморощенные организации революционеров, известных возмутителей спокойствия, имевшиеся в России, могли бы взять на себя эту работу. Трудность заключалась в том, чтобы установить с ними контакт, не связавшись случайно, с одной стороны, с представителями готового на любые услуги преступного мира, а с другой – не попавшись в сети царских шпиков, следивших за революционерами.

Опираясь на местных симпатизантов Германии и на стратегическую сеть двойных агентов (многие из них были прибалтийскими или украинскими националистами), представители германского Министерства иностранных дел приступили к изучению русской революционной среды, в особенности ее эмигрантского крыла, то есть тех людей, которые бежали из России еще до войны. Наибольшие надежды внушала группа эмигрантов, обосновавшихся в Швейцарии. Дополнительным удачным обстоятельством был тот факт, что немецкий посланник в Берне Гизберт фон Ромберг давно интересовался Россией и славянами. Ромберг питал недоверие к социалистам (предпочитая иметь дело с аристократами) и посвятил много энергии созданию националистических подпольных сетей на российских окраинах. Так или иначе, он гораздо лучше разбирался в русском революционном подполье, чем его французские и британские коллеги в Берне – те, казалось, были убеждены, что всякий русский эмигрант есть немецкий агент²⁴. Ромберг понимал, что большинство ссыльных социалистов готовы бесконечно сидеть в Швейцарии, продолжая дискуссии о структурных особенностях буржуазных правительств и моральной ценности религии. Он знал, что где-то в недрах этой колонии есть группа радикалов, но легко могло оказаться, что это просто бандиты, прикидывающиеся революционерами²⁵.

Скепсис Ромберга в отношении русских эмигрантов сдерживал его усилия, однако ради успеха германского оружия он был готов оставить свои сомнения. Более существенная проблема заключалась в том, что все пригодные для дела русские были сосредоточены в Западной Европе. Если идея состоит в том, чтобы поставить на службу Германии их ненависть к царизму, они тем более не должны были догадаться о том, что их поддерживает Германия – и какова степень этой поддержки. Тот или иной революционер мог считать себя врагом всех вообще империй, но при этом разделять все националистические предрассудки эпохи. Даже для интернационалиста, призывающего к уничтожению всех национальных границ, принять помощь от правительства, армия которого истребляет тысячи и тысячи его соотечественников, означало бы политическую смерть.

Трудности такого рода полностью проявились в случае Виктора Чернова, бывшего депутата Думы, лидера самой большой революционной партии России – эсеров. Как и другие его русские коллеги, Чернов пытался издавать в эмиграции (во Франции) партийную газету. В 1915 году под давлением французской цензуры (а также из-за нехватки денег) газете грозило закрытие, и тогда немецкий агент под кличкой Вайс (на самом деле русский двойной агент по фамилии Цывин) ²⁶ получил задание выйти на Чернова. Вайс выдал себя за пацифиста, который ищет партнера для издания новой газеты, и сумел завоевать доверие Чернова. Однако сам Чернов в это время находился в Италии и не мог выбраться оттуда через перекрытые войной границы, а Вайс предлагал издавать газету (тайно финансируемую Германией) в Норвегии, откуда ее через Торнио можно было бы переправлять в Россию. Но для бедного Чернова Норвегия была все равно что Луна: англичане никогда не пропустили бы ни через Ньюкасл, ни через Шотландию русского революционера, направляющегося в Скандинавию, а что касается маршрута через Германию, то каждый разумный человек понимал, что российский подданный ни за что не получит немецкую транзитную визу.