Ленин в поезде. Путешествие, которое изменило мир

Газеты пристально следили за событиями в Петрограде. Керенский был звездой воодушевляющей русской драмы. Стоило ему появиться в театре или на любой импровизированной трибуне, как толпа приходила в экстаз. Ленин называл его “мелким буржуа”, однако у этого человека был кредит доверия, необходимый для проведения ряда важных реформ: Россия стала самой свободной страной мира после того, как новое правительство объявило амнистию политическим заключенным, отменило смертную казнь и распустило тайную полицию⁴¹. Воодушевленные реакцией солдат на либеральные обещания изданного Петросоветом приказа № 1, члены правительства создали комиссию по реформе армии⁴². Ленин, однако, не желал радоваться; напротив, он оплакивал тот факт, что “буржуазия успела втиснуть свои зады в министерские кресла”⁴³. Уничижительный отзыв он припас и для Керенского, который будто бы “играет роль балалайки для обмана рабочих и крестьян”⁴⁴.

Его раздражение выливалось в изложенные рубленым языком инструкции для социалистов, возвращавшихся в Россию через Торнио. Группе большевиков, ехавших по этому маршруту и остановившихся в Христиании (Осло), он 6 / 19 марта направил (по-французски) следующую телеграмму:

Наша тактика: полное недоверие, никакой поддержки новому правительству; Керенского особенно подозреваем; вооружение пролетариата – единственная гарантия; немедленные выборы в Петроградскую думу; никакого сближения с другими партиями. Телеграфируйте это в Петроград. Ульянов⁴⁵.

Через несколько дней Ленин начал размышлять, каким образом советы рабочих депутатов смогли бы по-настоящему взять власть. 11 / 24 марта он писал:

Нам нужно государство, но не такое, какое нужно буржуазии, с отделенными от народа и противопоставляемыми народу органами власти в виде полиции, армии, бюрократии (чиновничества). <…> Пролетариат же <…> должен “разбить”, выражаясь словами Маркса, эту “готовую” государственную машину и заменить ее новой, сливая полицию, армию и бюрократию с поголовно вооруженным народом⁴⁶.

Проблема была в том, что он все еще наблюдал происходящее, по его собственному выражению, “из далёка”. В одном из множества раздраженных писем к Якубу Фюрстенбергу в Швецию (от 30 марта) Ленин жаловался:

Вы можете себе представить, какая это пытка для всех нас – сидеть здесь в такое время. Мы должны ехать, хоть сквозь пекло!⁴⁷

Поскольку Ленин считал, что его имя у англичан в черном списке (“Я уверен, что меня арестуют или просто задержат в Англии, если я поеду под своим именем”, – писал он Инессе Арманд)⁴⁸, он несколько раз пытался раздобыть поддельный паспорт, чтобы пробраться в Россию тайно. Вячеславу Карпинскому в Женеву 6 / 19 марта он шлет просьбу:

Возьмите на свое имя бумаги на проезд во Францию и Англию, а я проеду по ним через Англию (и Голландию) в Россию. Я могу надеть парик⁴⁹.

Крупская рассказывала: