Ленин в судьбах России

"Для уродливых исключительных явлений надо создавать исключительные законы… Главное, что необходимо, это — когда мы пишем закон для всей страны, надо иметь ввиду разумных и сильных, а не пьяных и слабых… Господа, нужна вера… Неужели не ясно, что кабала общины и гнет семейной собственности является для 90 миллионов населения горькой неволей… Нельзя, господа, идти в бой, надевши на всех воинов броню, или заговорив всех от поражений… Нельзя составлять закон, исключительно имея в виду слабых и немощных… В мировой борьбе, в соревновании народов, почетные места могут занять только те из нас, которые достигнут полного напряжения материальной и нравственной мощи".

Поразительно, что прошло более 80 лет, а Россия все еще стоит перед той же проблемой, над которой бился и из-за которой погиб Столыпин: перед казенной общинной собственностью колхозов и совхозов, превратившихся в оковы для развития сельского хозяйства страны. Одинаково саботируемые и справа и слева столыпинские реформы не удались. К маю 1916 г. из общин выделились 1.358.000 домохозяев с землей — это около восьми процентов всей площади крестьянской земли. Русские помещики и русские социалисты победили, как побеждают советские помещики — председатели колхозов и директора совхозов при поддержке просталинских догматиков.

При Столыпине произошли и два значительных события, оба сенсационные — история с Азефом, которая стала предметом обсуждения в Думе, и появление знаменитых "Вех” разочаровавшихся в революции русских интеллектуалов, которые духовно готовили русскую революцию, как французские энциклопедисты и материалисты подготовили Великую французскую революцию.

Сначала о деле Азефа. Евгений Филиппович Азеф был и остался самой страшной и загадочной фигурой в тогдашнем революционно-полицейском подполье. Он служил одновременно обеим террористическим организациям: Департаменту полиции за деньги и социалистам по убеждению. Он убивал вместе с другими членами возглавляемой им "Боевой организации" эсеров, виднейших представителей власти, как, например, Великого князя Сергея Александровича и заодно выдавал этой власти своих соучастников. Странно также, что разоблачили его не сами эсеры, а бывший шеф Департамента полиции А.А.Лопухин, за что и был арестован. В Думу были внесены запросы левых фракций, почему правительство прибегает в борьбе с революцией к уголовным провокационным методам. Столыпин заявил в ответ на запросы, что правительство считает термин "провокация" в данном случае неприемлимым. "Не странно ли говорить о провоцировании кем-либо таких лиц, как Гершуни, Гоц, Савинков, Каляев, Швейцер?" — спрашивал Столыпин. И под аплодисменты правых добавлял, что разговорами и легендами о "провокациях" правительства, социалисты хотят "переложить ответственность за непорядки в революции на правительство".

Большим моральным ударом по революции оказался выпуск в 1909 г. сборника "Вехи", своего рода исповеди русских либеральных мыслителей, среди которых были и бывшие марксисты (Булгаков, Струве, Бердяев). В "Вехах" была произведена переоценка ценностей в плане осуждения революции. Авторы с разных сторон критиковали свои же вчерашние идеалы и проповеди. Бердяев доказывал, что русская интеллигенция совершенно не интересовалась объективной истиной. Он писал, что "она начала даже Канта читать потому, что критический марксизм обещал на Канте обосновать социалистический идеал. Потом она принялась за с трудом перевариваемого Авенариуса, так как отвлеченнейшая философия Авенариуса, без его вины, представилась вдруг философией социал-демократов-большевиков". Другой автор "Вех", Б.А.Кистяковский утверждал, что русская интеллигенция питает такое же неуважение к праву, как и Ленин, и в доказательство приводил следующую выдержку из речи Ленина на II съезде РСДРП:

"Меня нисколько не пугают страшные слова об осадном положении (в партии), об исключительных законах. По отношению к неустойчивым и шатким элементам мы не только можем, но и обязаны создавать осадное положение".