Ленин

— Так и есть, кукушкины! — рассмеялся мужик. — Ничего у вас нет: ни дома, ни пашни, вас только чужие гнезда интересуют и хозяевами прикидываетесь! Буржуи дают нам плуги, отборные семена для сева, красивый скот, хорошие товары. Что же? Мы за все платим, потому что это нужные вещи. Во всем мире платят — платим и мы. А что же вы нам дадите? Управлять фабриками, вести хозяйство вы не умеете. Кузнец, слесарь, плотник — это, брат мой, не умный человек, который все знает… Как же можно обойтись без адвоката и ученых? Кто тогда посоветует? Не вы ведь?

— Мы поможем вам отобрать землю, захваченную царем и буржуями, — вставил Ленин.

— Спасибо! — хором ответили мужики. — В этом деле будем вместе с вами.

— Ну и ладушки! — воскликнул Владимир.

Крестьяне хитро улыбнулись.

— По правде скажем, — буркнул старый, — скажем, чтобы потом не было меж нами спору! Землю мы отберем, но никому в наши дела вмешиваться не позволим… Наше будет тогда правительство. Мы не допустим ни бунтов, ни войны…

— А рабочие? — взорвался Калинин. — Что вы себе думаете? Мы с этим никогда не согласимся! Такую вам забастовку организуем, что горячо станет!

Ленин строго, с претензией посмотрел на товарища.

Однако мужики уже подняли головы и, глядя на всех угрюмо, молчали.

— Как-нибудь решим наши дела полюбовно, — примирительно обронил Ленин, хотя глаза его были сощурены, а челюсти сжаты. — Решим…

Старый крестьянин не обратил на эти слова никакого внимания. Он встал и, поправляя на себе сюртук, сказал:

— Сразу скажу, что о вас «земля» думает! Мы знаем, что от рабочих идут бунт и беспокойство. Мы заставим ликвидировать большие фабрики, где вас собираются тысячи. Распорядимся разбросать маленькие фабрички по всей России, далеко одна от другой. Если на каждой фабрике будет по сто рабочих, мы с ними справимся! Будет спокойно, а то теперь невозможно работать…

Присутствующие при беседе рабочие подняли шум. Раздались крики, угрозы, оскорбления:

— Буржуи! Читать не умеют, а уже о притеснении рабочих мечтают! Хорошо вас научили лакеи буржуазии, все это падло интеллигентское, эти либеральные прохвосты! Предатели!

Крестьяне смотрели друг на друга, как будто спрашивали, не пора ли закатать рукава и бить тяжелыми огрубевшими кулаками.

Ленин перехватил их взгляды и мысли.

Он вдруг рассмеялся звонко, искренне и весело.

— Товарищи! — крикнул он сквозь смех. — Забавная история! Из-за чего ссоритесь? Все правы! Товарищи от земли думают о земле, потому что это первое, что хотят они заполучить. Рабочие — о политической власти, так как для них это важнейшая задача. Давайте вместе захватывать позиции наших врагов, а потом придем к согласию и в остальных делах. Неужели будем делить шкуру медведя, которого мы пока еще не застрелили?!

Рабочие ворчали и злобно смотрели на крестьян. Те в свою очередь смотрели с презрением и говорили:

— Почему не договориться?.. Мы готовы. Только сначала земля!

Наконец они покинули жилье Ленина.

Товарищи бросились на своего вождя и завалили его претензиями:

— Вы говорили с ними, а ведь это — предатели революции! Что это значит? Стыдно! Позор!

Ленин сорвался со стула, подскочил к возмущенным рабочим и крикнул, шипящим голосом:

— Хватит! Хватит! Крестьян сто миллионов, вы слышите — глупцы? С ними постоянно приходится договариваться. Борьба с ними будет более долгой, чем с царем и буржуазией! Понимаете?

Товарищи умолкли, глядя на разъяренное лицо Ленина.

Заметив это, он немедленно успокоился и улыбнулся.

— Я вам только одно скажу, а вы запомните хорошенько! — сказал вождь. — Когда мы будем делать социальную революцию — деревня, «земля» выдвинет лозунг крестьянской буржуазной революции.

После ухода товарищей Ленин принялся бегать по комнате и радостно потирать руки, выкрикивая:

— Я не ошибся ни на йоту! Я все понял там, на Волге и Енисее. Ничего не изменилось! Я шел правильным путем. Без инициативы и руководящей роли пролетариата, крестьянство является нулем для революции, которую я готовлю. Нулем! Но к этому нулю я добавлю новые, огромные числа!

Он замолк и, щуря глаза, процедил через сжатые зубы:

— Даже если мне придется уничтожить пятьдесят миллионов крестьян! Они жадные рабы, а я согну их кровавым бичом, видением страшной смерти, эксплуатацией, какой они раньше не знали! Я сделаю из них новых рабов пролетариата, пока не опомнятся и не пойдут с нами плечом к плечу!

Он плюнул. Ему в этот момент ненавистен был этот муравейник невежественных людей от сохи, стоявших у него на пути.

Он был совершенно одинок, но мысль о тяжелой борьбе с крестьянством добавляла ему желания жить.

Уезжая, он имел при себе Надежду Константиновну, молчаливую, скромную, строгую — послушное орудие в его руках, и нескольких молодых людей чужой для него породы.

Один из рабочих, провожавших его, спросил:

— Как так случилось, Владимир Ильич, что ваши ближайшие помощники: Троцкий, Свердлов, Иоффе, Зиновьев, Каменев, Стеклов — евреи?

Ленин сощурил глаза и ответил: