Ленин

Ленин кивнул головой, вторил толпе тихим, шипящим смехом и потирал руки. Наклонившись к Свердлову, он с нажимом сказал:

— Товарищ! Прикажите немедленно отреставрировать разрушенные гробницы…

Он был безмерно счастлив. Сегодня, в первый же день, он понял, что создан быть вождем народа. Он знал, к какой цели поведет эти слепые от ненависти массы; у него была для этого несгибаемая воля; сегодня он убедился, что способен эту волю навязать. На вершину волны его вынесли стихийные силы, он не будет им сопротивляться, однако… поддаваясь силе масс, часть этой силы он направит в подготовленное им заранее русло.

Как будто подтверждая этот план, к нему приблизился старый крестьянин с уставшим лицом. На нем был порванный полушубок и шапка, из которой выглядывали куски грязной ваты. Растрепанная, щетинистая борода с запутанными в ней соломинками и остатками какой-то еды окаймляла темное, углем и пылью запачканное до самых глаз лицо. Маленькие, испуганные, хитрые глазки бегали беспокойно и с любопытством.

Он снял шапку и подошел к Ленину.

— Высокородный господин… — начал он.

— Откуда же вы знаете, что я высокородный? — перебил его Ленин.

— Как же иначе — вы теперь начальник… — ответил мужик.

— Наденьте шапку, товарищ, потому что начальник теперь вы, а не я! Вы, наверное, работаете грузчиком угля на железной дороге?

— Надо же, знаете, грузчик я…

— Что же вы хотите мне сказать? — спросил Ленин.

— Люди говорили, что Ленин носит на голове золотую корону, а в руке у него «белое письмо»… — проворчал грузчик. — А теперь я вижу, что гавкали, да и только. Ни короны, ни письма…

Ленин рассмеялся.

— Корону я не ношу, как мне ее носить, если я хочу сорвать короны со всех царей мира? А письмо у меня есть — это, товарищ, ваша свобода, счастливая жизнь и равенство! Теперь вы ни перед кем не должны снимать шапку и никого не должны бояться. Вы — «соль земли» и хозяин ее!

— Так я не должен больше стоять без шапки перед начальником? — спросил мужик.

— Зачем же вы это делали?

— Потому что, когда я не снимал шапку, он бил меня в ухо и сбивал ее, — ответил мужик. — Однажды так ударил, что брызнула кровь, и я на левое ухо не слышу…

Ленин на мгновение задумался и крикнул:

— Ну так идите к этому «начальнику» и сделайте с ним то, что он вам сделал, но только хорошенько! Не жалейте кулаков!

— О-го-го! — выли и смеялись слушатели, видя, как мужик уже бежал со двора и, зажимая огромные, твердые кулаки, ревел:

— Ага! Теперь, погоди, я из тебя душу вытряхну!

Ленин обратился к окружавшим его людям, смотревшим на него с восхищением, страхом и восторгом, и твердо сказал:

— Пролетариат должен повергнуть своих врагов, которые издевались над ним! Это сделает правительство, которое выберете вы, товарищи! Я понимаю, что каждый может отомстить буржую за тяжелое оскорбление. Своим мы простим все прегрешения, буржуям — ни одного!

— Смерть буржуям! — крикнул Троцкий.

— Смерть слугам буржуев — чиновникам и офицерам! — добавил Зиновьев.

— Смерть! Смерть! — донеслись из толпы разъяренные голоса.

— Если такова ваша воля, товарищи, братья дорогие, поступайте так, как вам подсказывает ваша пролетарская совесть! — перекричал эти голоса хриплый крик Ленина. — В этой совести таится великая мудрость. Вот, чувствую я, что вы думаете в этот момент: как же я буду убивать всех чиновников и офицеров? Ведь среди них могут оказаться сыновья рабочих, крестьян?

— Это правда! Ясное дело, что мы так и думаем! — раздались растерянные голоса.

— Вы уже нашли ответ в своей совести. Я ее слышу. Есть наши чиновники, наши офицеры, которые вышли из пролетариата и будут пролетариату служить. Но есть и такие, которые всех угнетали, они осыпаны царской лаской, орденами, деньгами и землей, которую забрали у вас! Этим — смерть! Смерть князьям, богачам, генералам, которые смотрят на нас как на грязную скотину! Этим — смерть!

Толпа, как куча листьев, уносимых ветром, сорвалась с места. Они бежали к воротам крепости, ревя:

— Смерть князьям, богачам, генералам! Смерть угнетателям!

— Самосуд… террор… — прошептал Троцкий, дергая себя за черную бородку.

— Самосуд!.. Террор! — повторил Ленин. — Мы не можем терять времени. Ряды врагов революции должны быть разбиты!

Заурчали подъезжающие машины.

Ленин, комиссары и солдаты эскорта садились в авто.

Они выехали из ворот крепости.

В нескольких шагах от нее большая группа людей кого-то избивала. Поднимались и опускались кулаки. Толпа металась и перешла с тротуара на проезжую часть.

Ленин поднялся в машине.

Он увидел какого-то маленького, седого, как голубь, старичка.

На нем был генеральский плащ с красными петлицами и золотыми, с серебряным зигзагом, погонами — признаками отставного офицера.

Седые волосы уже в нескольких местах пропитались кровью.

Старик постоянно сгибался под наносимыми ударами и шатался, теряя сознание. Ему не разрешали упасть и били, пинали, дергали.

Ленин задумался и нахмурил брови.

Потом все же сел и махнул небрежно рукой, прошептав:

— Их первый день… день гнева…

Он больше не оборачивался. Автомобиль быстро ехал по набережной.