Ленинград-34

— Я понимаю, Олег Владимирович, что должность ассистента на кафедре физике медицинского института — начинаю плести сеть. — это хорошая работа и достойная оплата, но там весь будет занят лекциями, семинарами, лабораторными. Люди, люди, люди… Когда вам заниматься наукой? По ночам? А у нас в вакуумной лаборатории вы будете весь день заниматься любимым делом — полупроводниками, при сравнимой зарплате. Товарищ Ощепков — замечательный руководитель, он не будет вмешиваться в ваши дела, вы будете свободны в выборе тем ваших исследований, конечно, если будете в срок сдавать порученную работу. Вот тема вашей первой работы: высокочастотный кремниевый точечно — контактного диод, впечатляет?

— Впечатляет, но поверьте моему, Алексей, — спокойный, скорее даже занудный голос Лосева звучал как метроном. — многолетнему опыту, что кремний один из самых трудных и неудобных материалов.

— Это правда, — как мог раскрасил свой голос тёплыми цветами. — но зато он и самый многообещающий. Лежит под ногами, стоит копейки — диод из него выйдет и высоковольтный и с нулевыми обратными токами и быстрый. Какой захотим, такой и будет.

Олег смотрит на меня, как на несмышлёныша и невесело улыбается.

"По новой начал взвешивать все плюсы и минусы, видел как он пустыми глазами смотрел на балет. Ну и мнительный же ты, Сидор. Чем рискуешь то? Ладно, посиди-подумай".

— Есть, правда, ещё одно условие, лаборатория у нас военная, так что никаких публикаций в открытых изданиях. — Сидим молча ещё несколько минут.

— Как у вас с оборудованием? — похоже чаша весов склоняется в мою сторону.

— Все необходимое у нас имеется, — стараюсь не спугнуть удачу. — но если потребуется что-то ещё, то купим, хоть за границей. Сам буду заниматься… "Потираю орден рукавом гимнастёрки. Снова долгая мучительная пауза. Впрочем, мучительная она лишь для меня. Я вообще слишком нетерпелив, а настоящий учёный, особенно технолог, должен быть похож на Лосева: нетороплив, внимателен к деталям".

— Получаем информацию и по разведывательным каналам, — продолжаю я правильную осаду. — но это после, когда дадите подписку.

""Когда", а не "если" не вызывает у Олега протеста. Начинаем обсуждать измерительные приборы… Уже теплее… Снова длительная пауза. Слово "согласен" тонет в шуме, создаваемом выходящей из зрительного зала публики".

Лосев с озабоченным лицом выскакивает из курительного салона, я за ним. У лестницы сталкиваемся с Екатериной Арнольдовной и миловидной похожей на Уланову женщиной, ставшей изучающе меня рассматривать.

— Мария Фёдоровна, мама Галочки. — а никто и не сомневался.

"Искренне выражаю своё восхищение талантом её дочери, Лосевы меня горячо поддерживают. Мимо проплывает Лиля Брик, бросив на Романову оценивающий взгляд и ехидно усмехнувшись. Думает, что мамаши открыли сезон охоты на перспективного орденоносного жениха? А что, очень даже может быть. Первый тур кастинга, похоже, прохожу легко".

— Мы тут посидели с Алексеем, поговорили и он предложил мне работу в своём ОКБ. — Олег решает заполнить паузу, возникшую в разговоре.

Екатерина Арнольдовна закатывает глаза и роняет сумочку.

— Как вы не были на втором акте? — лицо Марии Фёдоровны выражает ужас.

— Мы не верим в загробную жизнь. — Моя попытка свести оплошность Олега к шутке (действие второго акта происходит в загробном мире) с возмущением отвергается.

"Лучше бы я молчал и выделял кислород, хотя могу её понять, зачем ей зять, который не любит балет по настоящему. Жаль, конечно, что не удалось познакомиться с великой актрисой".

Московская область, Гольтищево,

Дача наркома НКВД Ягоды,

3 марта 1935 г. 14:00.

Ягода.

"Как хорошо дышится за городом! Вековые сосны и ели, обступившие двухэтажный особняк наполняют воздух ароматом смолы и хвои. Не зря доктора устраивают дома отдыха в таких местах. С трёх сторон усадьбу окружает река Сходня. Солнце начинает припекать по весеннему и лёд у свай близкого мостика стал прозрачным, вот-вот треснет. Надо будет Тимошу (вдова сына М.Горького) привезти сюда на этюды, у них в Горках такого нет, город наступает, везде видна рука человека: в высаженных по линейке деревьях, монументальных ротондах, посыпаных щебнем дорожках. А здесь, даже отсюда со второго этажа усадьбы, ничто не выдаёт присутствия человека, сосновый бор до горизонта".

Снизу раздается автомобильный гудок. Закрываю окно застеклённого балкона и иду встречать гостя. Грузная фигура с трудом выбирается наружу и идёт ко мне навстречу. Шофёр и моя повариха Агафья по его знаку начинают споро освобождать багажник паккарда от благоухающего и булькающего груза, заботливо укутанного в войлочное покрывало.

— Пока я тут посещал ивановский детдом Николай смотался в Арагви, — поясняет Авель проследив мой взгляд.