Ленинград действует. Книга 2

… Я только что познакомился с заместителем начальника эвакопункта И. Г. Гавриловым. Он поминутно отрывается от беседы, то принимая посетителей, то прижимая к уху трубку полевого телефонного аппарата.

Иван Георгиевич Гаврилов – объемистый, широкоплечий, дюжий мужчина в морском бушлате, с красными звездочками на рукавах, в синей кепке и высоких сапогах. В прошлом он работал слесарем по ремонту на линкорах «Октябрьская революция» и «Марат», в начале войны стал парторгом, членом партбюро завода «Большевик» (где был когда-то рабочим), с 17 февраля этого года назначен на Ладогу, старшим диспетчером в Жихарево, и уже на следующий день – по приказу Военного Совета – приступил к организации эвакопункта в Лаврове.

Население деревни Лаврово дружно взялось проводить всю работу. Уже через семь дней, 25 февраля, из Лаврова отправился первый эшелон с эвакуируемыми ленинградцами.

– Весной, в период таянья льдов, мы освободили население деревни от работы, – рассказывает Гаврилов. – Они были в резерве до открытия навигации. Многие женщины и сейчас работают – на кухне, на складах, в санчасти… Есть у нас и амбулатория, куда обращается ежедневно по триста – четыреста человек. Очень ослабленных мы отправляем в стационар, по сорок, по пятьдесят человек живут там и пять и шесть дней…

Когда был создан наш эвакопункт, мы первый раз приняли триста шестьдесят пять человек, это было двадцать восьмого мая. Поток эвакуированных быстро увеличивался, и теперь принимаем примерно по восемь – девять тысяч человек в день. Работаем круглосуточно, в две смены, дня и ночи для нас не существует, шоферы обслуживающего пункт автобатальона сидят за рулем по двое суток…

Обхожу с Гавриловым всю огромную территорию эвакопункта и уже знаю, что так работает он круглосуточно, не ведая ни дня, ни ночи, прикорнув поспать на часок, на два где придется…

Посадочные площадки, столовая, строительство различных помещений и подъездных путей…

Всюду – люди с вещами, усталые, торопящиеся прежде всего поесть, а затем – сесть в эшелон и уехать… Люди бродят толпами, группами и поодиночке, волнуются, нервничают…

То серые, то синеющие под прорвавшимися лучами солнца спокойные воды Ладоги изборождены взволнованными следами снующих во всех направлениях кораблей – катеров, пароходиков, барж, влекомых на длинных буксирах. Зенитчики внимательно следят за облаками: каждую минуту оттуда может выскользнуть и пойти в пике беспощадный враг. Где-то, не поймешь где, вдруг слышится рокот мотора. Чей это? Наш? Или гитлеровский? В толпе эвакуируемых коекто задирает голову, изучает облака беспокойным взглядом. Другие – никакого внимания на окружающую обстановку не обращают. Это «люди в себе», сосредоточенные на своих, чаще всего невеселых мыслях.

Повсюду – штабелями – мешки с мукой, ящики с продовольствием, прикрытые брезентами, а то и мокнущие под дождем… Там – стучат топоры плотников, сколачивающих тесовые навесы, здесь – пилят лес на дрова; вон ряды бочек с горючим, склады стройматериалов, – гигантский табор открыт ищущим взорам немецких воздушных разведчиков, но, опасаясь наших зенитчиков и истребителей, они держатся где-то в заоблачье, высоко-высоко!..

В Лаврове эвакуированных принимают с трех пирсов: 2-го, 3-го и 5-го. Девяносто две машины автобатальона вывозят с пристани людей – в Жихарево, других сажают в эшелоны здесь же. в Лаврове Обслуживают этих людей триста девушек, работая круглосуточно В ближайшее время от пристани к тупику железнодорожной ветки будет проложен узкоколейный путь, а подходы к пристани углублены. Тогда семьдесят процентов судов станут заходить сюда, выгружаться здесь и эвакуированных можно будет доставлять с судов прямиком к эшелонам. Эти эшелоны уходят в двух основных направлениях: до станции Филино на Волге, в двенадцати километрах от Ярославля (пути двое суток), и на восток – через Буй до Новосибирска (шесть-семь суток пути).

Сейчас эвакуированные задерживаются в Лаврове самое большее по шесть-семь часов, но в тех редких случаях, когда вещи доставляются сюда отдельно от своих владельцев, они в ожидании вещей задерживаются по пягь-шесть суток и, естественно, требуют повторного питания. Это – тяжелые дни для эвакопункта, у которого возникают колоссальные трудности.

Задержек с продовольствием здесь, однако, не бывает, хлеб выпекается и здесь, в Лаврове.

– Мы создали бюро по бесхозным вещам, – рассказывает Гаврилов – Обнаружив такие, складываем около диспетчера, лежат двое суток; люди приходят за ними, с помощью милиции устанавливаем их действшельпую принадлежность, отдаем владельцам.

Невостребованные вещи стаем в склад. Специальная группа работников старается выяснить имена и адреса их владельцев, пишем им, чтоб сообщали приметы, а тем временем составляем из таких вещей отдельные "'пакеты» и опечатываем их Это долгая история, и у нас таких пакетов сейчас хранится примерно две тысячи Для них выделена охрана; если такие вещи промокнут, их под наблюдением милиции распечатывают, сушат и вновь опечатывают Дело это щепетильное, – выделены честные люди.