В поезде тщетно стараюсь узнать новости — никто не знает. 11 июня в 10.30 вечера, в момент отхода поезда из Вологды, курсанты крикнули: «Будет передаваться важное сообщение!» Но поезд отошел, не услышали, только утром в Череповце узнали о наступлении на Карельском перешейке и взятии Териок…
Сегодня в половине восьмого утра приехали в Ленинград. Встречал грузовик Высшего инженерно-технического училища Военно-Морского Флота, с курсантами… Моя квартира на канале Грибоедова…
В Ленинграде мне рассказали об исполинской мощи нашей артподготовки, о том, как артиллерия била еще с утра 9-го, и весь день, и потом с шести часов вечера; о нашей авиации, заглушившей зенитки финнов; о разведке боем в тот день; о взятых пленных, признающих, что не ожидали нашего наступления и не верили, что оно может быть, поскольку «были переговоры в Москве»… О прорыве первой линии обороны 10-го; о том, что вчера напоролись на ту «среднюю линию» — между первой и «линией Маннергейма», о строительстве которой было известно давно, но которая, мало разведанная, оказалась гораздо более мощной, чем полагали. Несколько задержались поэтому в темпе и со вчерашнего дня подтягивают технику. Сегодня с ее помощью, вероятно, проломят эту «среднюю линию»… И еще рассказывали о герое прорыва, командире тяжелой батареи Ведмеденко, который раскрошил своими снарядами считавшийся неприступным дот «Миллионер» в Новом Белоострове (хорошо знакомый мне с 1941 года, когда его пыталась взять наша морская пехота и был ранен возглавлявший группу мой друг Георгий Иониди[40]
).…Договорился с Ильей Авраменко — с утра вместе на фронт!
Глава двадцать вторая
Сквозь четыре «Линии Мажино»