Ленинград действует (Том 1)

Когда Иониди ушел, сказав, что "надо поработать с разведчиками", в командной половине блиндажа я, в сущности остался один, потому что замещающий комбата Волков непрерывно висел на телефоне, слушая и пытаясь разобраться в обстановке. Мне показалось ненужным сидеть здесь, когда весь центр событий, относящихся к батальону. Переместится туда, на левый фланг его, в 1-ю роту, ведущую бой. В три часа дня оттуда пришел Ероханов за биноклем и какими-то бумагами Трепалина, я спросил его:

- Вы сейчас опять в роту?

- Ага, туда комбат там, - ответил он.

- Проведете меня туда? - спросил я.

И он ответил:

- А что ж?.. Пойдемте. Тут недалеко. Только... - Он глянул на опоясывающие меня ремни: - У вас, товарищ командир, оружия нету?

Пистолета у меня действительно не было: в середине августа. Уезжая по вызову Политуправления из Петрозаводска, я должен был сдать выданный мне в Ухте пистолет, - там оружия не хватало. С тех пор получить личное оружие мне было негде. Иногда я брал с собой только две ручные гранаты.

- А у меня вот гранаты есть! - кивнул я на сумку с двумя гранатами, висевшую на стене.

При этом я подумал, что, по сути дела, мне вовсе не обязательно идти туда, где они могут понадобиться. Но такие нечаянно возникающие мысли я уже давно привык подавлять в себе, а потому, быстро надев шинель, опоясавшись поверх нее ремнями, я вышел с адъютантом из блиндажа. Мы сразу же вступили в глубокий ров, присыпанный свежим снежком, и по мерзлым комьям земли пошли быстрым шагом.

Ров проходил по лесу, от него ответвлялись ходы сообщения. Мы миновали несколько землянок и блиндажей, перед которыми стояли в укрытиях часовые. Они наклонялись ко мне, и я, не сбавляя шага, вполголоса произносил сообщенный мне адъютантом пропуск.

- Теперь вправо, сюда! - сказал мне Ероханов, из вежливости к старшему командиру шедший сзади. - Теперь поглядывать надо!..

Направо был ход сообщения глубиной мне примерно по пояс. Лес поредел, это была опушка, за которой вперед простирался тоненький молоднячок вперемежку с кустарником. Вся местность тут была изрыта ходами сообщения и траншеями, в которых не было никого, и я шел в их лабиринте, поворачивая по указаниям моего спутника то влево, то вправо. Ожесточенные шквалы разрывов теперь слышались громко и - казалось мне - всюду вокруг. Но впереди, левее, там, откуда доносилась частая чечетка пулеметных очередей, мины рвались с особенной густотой, как будто лопающиеся волны какого-то металлического прибоя. Только по ним и можно было определить направление, - ходы сообщения в кустарнике так перепутались, что найти здесь нужный мог только человек, излазивший их все и давно изучивший их...

- Можно бы идти левее, по опушке, - сказал Ероханов, - да там больно далеко!.. Ничего, болото теперь замерзло!

Небо, сумрачно-серое, уже набухающее вечерней тьмой, озарялось здесь и там сполохами: со свистом, волнуя воздух, казалось, шурша в нем, над головой проносились снаряды наших дальнобойных орудий.

- Бронепоезд Андреева старается! - заметил мой спутник, когда мы пересекли насыпь железной дороги. - Вот оттуда, из-под Дибунов! А это корнетовский.

Свист снарядов Корнетова был гораздо хлеще и тоньше, и я начинал разбираться во всей этой музыке. Дальше мы шли молча. Я разглядывал разбросанные невдалеке разбитые и прогорелые здания Белоострова, а потом, споткнувшись, следил, чтоб нога моя не подвернулась на беспорядочно нагроможденных комьях земли. Мы вышли в траншею, в которой каждые три - пять метров были по брустверу нарыты ячейки, в них с винтовками, обращенными в сторону врага, лежали бойцы в шинелях, но не стреляли. Какой-то притулившийся на ящике командир хотел остановить нас, но, узнав адъютанта комбата, только сказал:

- Ходишь, ходишь, нет того, чтоб бутылочку занести!

- А вы к нам приходите, найдется! - весело ответил Ероханов, и мы прошли дальше, мимо низких землянок, в которые можно было забираться только ползком.

Сразу за землянками оказалось открытое место, и тут я почувствовал близкий, шелестящий свист пуль.

- Да вы пригнитесь, пригнитесь, товарищ командир! - торопливо крикнул сзади Ероханов. - Это же нас заметили!

Я сразу пригнулся, глянул вперед - далеко ли еще тянется открытое место? До кустарников было не меньше ста метров. Оглянулся на адъютанта - он присел на корточки. И в тот же миг, не свистя, а надсадисто воя, позади и чуть в стороне, рванула, разрываясь, мина, сразу за ней вторая, третья... Мы оба распростерлись плашмя. Комья мерзлой земли застучали вокруг вслед за взвизгнувшими осколками.

- Не зацепило, товарищ командир? - услышал я голос.

- Нет, проехало... А вы как?

- Ничего... Теперь даст он жару... Позагорать тут придется...

Еще три мины разорвались недолетом, и я подумал, что в ход сообщения врагу не попасть, потому что - узкий, земля и осколки перелетают поверху. И только подумал - две из трех следующих мин взрыли самый ход сообщения, там, впереди. Вместе с брызнувшими веточками кустов. Ероханов крепко выругался и добавил:

- Пожалуй, лучше было леском идти!

Я сказал:

- Ничего, два раза в наш ход ему не попасть!