Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2

— Что вы знаете о своем противнике, о Финляндии?

— Финляндия… это, где Маннергейм и Рюти… Ну, немецкие холуи… И озер там много… Говорят, на каждого жителя по два-три озера.

В общем ребята здоровые, толковые — главным образом из центральных областей, в подавляющем большинстве — комсомольцы. Отвечают просто, без строевой натяжки.

— Есть дисциплинарное взыскание?

— Есть.

— За что?

— Установку прицела наоборот делал. Задумался…

О питании. Сейчас краснофлотцы получают 800 граммов хлеба, утром и вечером сладкий чай, нормальные обед и ужин. Вполне достаточно. Я привел им нормы немецкого пайка — гораздо ниже.

Показали мне письма от родных; поговорили о чтении. Рекомендовал им ряд книг…

Расстались друзьями.

Час дня. Идем на шлюпке в Дубки. С выездом запоздали. Нас задержал начштаба, который не разрешал выпустить шлюпку — ветер до 17 метров в секунду. Потом несколько стихло… Идем на шестерке, под парусом. Ветерок 6 баллов — фордевинд^[107]. Накрапывает дождь…

Из Дубков на грузовике — в Тарховку. Тут «совхоз» форта. Побродил по саду («8-я линия, дом 51» — запомнил вывеску на даче). Все заросло травой. На клумбе цветет одинокая роза. Шумят сосны…

Обед накоротке: гороховый суп, надоевшая американская колбаса (в консервах), ее здесь все зовут «Улыбка Рузвельта», свежие огурцы (!), молоко и по блюдечку земляники. «Королевский обед». Кок и хозяева довольны, и мы довольны…

Едем на грузовике дальше. Береговое шоссе… По мере приближения к городу — больше людей и машин. В Лахте военные части, контрольно-пропускной пункт. Быстро пролетели Старую и Новую деревни, Кировский проспект. Вот и Песочная! Дома…

Нас ждал «сюрприз»: неразорвавшийся снаряд в нашем садике.

Приятно видеть свою комнату. Все чисто, вымыто. Шкаф, книги.

На большом столе у окна — много корреспонденции: от Таирова, от московских редакций, от друзей-фронтовиков и пр. Лежат пачки газет и журналов.

Только собрался читать, но помешала радиопередача: оперативная сводка за 15 июля. Наши войска после контратак прорвали сильно укрепленную оборону противника под Орлом (в двух направлениях): с севера по фронту протяжением 40 и на глубину — 45 километров (!); с востока по фронту — 30 и на глубину — 20–25 километров… Таким образом, в летний период, средь бела дня, Красная Армия бьет морду фашистской армии, измотав ее в течение семи дней, и прорывает фронт противника, заходя во фланг его северной ударной группировке.

Радостное сообщение!

Думается, что на очереди удар во фланг по южной, белгородской группировке противника (от Купянска на Харьков)…

Кошмарный материал обвинительного заключения по делу о зверствах командования и гестапо 17-й немецкой армии в Краснодаре. Истребление 7000 советских граждан, описание их казни в герметически закрытой автокамере с газом, отработанным в дизель-моторе большого автофургона.

Примечателен этот первый открытый процесс по делу фашистских главарей и их пособников.

Читаю центральные газеты. В «Известиях» резкая редакционная статья по поводу стихотворения Сельвинского «Россия». Для Сельвинского это тяжелый удар — особенно в дни Отечественной войны.

Сразу нахлынуло много мыслей, впечатлений и забот. Психологически город труднее, чем передний край. Это несомненно. Литературные неприятности и мои и друзей для меня горше и тяжелее любых испытаний. Это, видимо, неистребимый рефлекс от мучительной поры литературной борьбы тридцатых годов — своего рода остаточные травмы…

16 июля 1943 года.

Наше наступление на Орловском участке фронта продолжается. Под ударами Красной Армии — уже сорок наиболее оснащенных дивизий противника.

В последние дни на Ленинградском фронте продолжалась активнейшая деятельность артиллерии и минометов…

…Звонили из Военного издательства. Моя рукопись — радиоречи и очерки за два года войны — очень понравилась. Хотят ее быстро издать. Но я хочу ее еще и еще редактировать, а как на это урвать время?

Был в Пубалте — дружеская, хорошая встреча. Сообщили всякие «разговорчики» о ненужности политаппарата, политработников. Чушь! Ерунда! Политаппарат у нас отличный! Дело в методах, в организации, в новых формах работы.

В канун событий этого месяца на совещании политработников флотов выступил нарком ВМФ товарищ Кузнецов: «Время дорого… Мы накануне крупных событий. Вам, балтийцы, надо забыть слова «мы не отдадим Ленинград», — пора думать о наступлении, о возвращении Нарвы, Таллина, Риги».

Отлично!..

Сегодня я получил предупреждение: быть готовым к участию в боевой операции. Ленфронт начинает!..

Еще новость: создается Германский национальный комитет… Видимо, обстановка позволяет начать консолидацию немецкой эмиграции и военнопленных.

17 июля 1943 года.

…Сейчас 10. 30 утра. Есть попадания в завод имени Макса Тельца (рядом с нами), в радиостанцию, почту и др.

Пишу листовку к немцам: «Бойтесь окружения под Ленинградом — оно неизбежно» (аналогия со Сталинградом; краткая информация о делах под Орлом).