Ленинград. Дневники военных лет. Книга 2

Готовлю материал для ТАСС — кончаю очерк о флоте для газет всего Союза. Кстати, кое-что мною сделано в жизни и в искусстве, — сейчас надо бы набирать силы для новых работ. Минутами кажется, что вот теперь-то и начнется настоящее — абсолютная отдача искусству!

Раздумья о своем творчестве… О нем писали друзья и враги, но спокойных, бесстрастных отзывов не бывало. Работа моя всегда вызывает споры. Некоторые «друзья» в Москве даже сейчас не оставляют меня своим вниманием: «Вишневский в Ленинграде чудит: он болен, но не хочет лечиться, отказывается покинуть Ленинград» (?!). Эх, люди!..

…Воздушная тревога… Вой пролетающих истребителей…

Сводка сообщает о сдаче в плен большой группы немцев на Волховском фронте.

На Ленфронте дела идут, взята Поповка. На тосненском направлении разбита дивизия противника. В дело вступили, помимо Н-ских армий Ленинградского фронта, и волховцы — идут от Киришей на Любань — Тосно. Явно готовится и Приморская группа, куда переброшен ряд частей из Кронштадта и с северного берега. Хорошо бы к 23 февраля зажать немцев во Мгинском болоте.

На Юге продвижение танковых частей к Волновахе (!). Знакомые, исхоженные мной в боях места[40]!..

Немцы признали потерю Краснодара и пишут о боях под Харьковом.

К 15 февраля объявлена регистрация всех агроработников. Готовимся к весеннему севу!

Утром видел на Каменном острове двух крошек девочек, лет трех… Убирают лопатками снег, подражая старшим. Чистые голубые глаза необыкновенно серьезны…

…Прочел речь Черчилля — не нравится: много красивых слов, намеков, сожалений; странная формула плана, который будет осуществлен в течение ближайших девяти месяцев (?!)…

А пока Красная Армия действует: сегодня взяты Ростов, Ворошиловград и Красный Сулин…

Видимо, будет большая сводка 22–23 февраля, которая подытожит дела всех южных фронтов, а может быть, и Ленинградского и Волховского…

15 февраля 1943 года.

Утром на мотоцикле — в Дом флота на совещание (семинар) молодых писателей КБФ. Приглашено тридцать девять человек плюс писатели нашей группы. Педагогический доклад Л. Успенского, несколько витиеватый, растянутый. Но все с удовольствием слушали примеры: «Валерик» Лермонтова и описание батареи капитана Тушина из «Войны и мира».

Ряд выступлений молодых товарищей.

Один:

— Я стою ночные вахты, а в голову стихи лезут. Просишь подсменить, записываешь. А иногда и забываешь…

Сегодня опять жестокий обстрел…

Днем звонили от Веры Инбер и других: «Как у вас? Целы?»

Новые жертвы, разрушения… Некоторые просто уже не выдерживают усталости и нервов. (Бьет, как я узнал, 11-дюймовая батарея, есть попадания даже по аэродромам за городом.)

В Ленинграде перебои с электротоком, с радио, но к вечеру радио должно опять заработать.

При «коптилке» ждем «В последний час». Гадаю — что заняли… Харьков, Сталино, Макеевку, Волноваху?

Будет, должен быть день, когда Совинформбюро сообщит: «Первыми на германскую территорию ворвались части генерала такого-то…» Или: «Взят город и железнодорожный узел Берлин…»

Час ночи. Тревога… Радиосообщения не дождались — заснули…

16 февраля 1943 года.

Опровержение ложных сообщений английских газет о том, что немцы перебрасывают сорок дивизий на Запад. Немцы, пользуясь феноменальной (но вполне обдуманной) медлительностью союзников, стремятся удержать ряд важных рубежей на Востоке и бросают сюда свои дивизии с Запада…

В 2 часа дня — опять на совещании. Внимательно слушаю. Гляжу на усталое, старчески измученное лицо молодого делегата Гостинова — поэта с Ладоги. До войны работал слесарем. У него погибла вся семья… Он читал свои стихи. Это талант! Все оживились. Яркие, самобытные образы, мысли, своеобразный ритм стиха, уверенность и юная косолапость. Хорошо!

Гостинов — моряк. Будущее, дай ему счастье, успех! Пусть на место погибших встанут новые писатели.

На совещании огласили Указ Президиума Верховного Совета СССР о моем награждении орденом Красного Знамени и вручили орден. «Служу Советскому Союзу!» — великие слова!

…Прочел с огромным подъемом очерк-оду «Морская пехота», импровизировал и видел, как люди плакали… Искусство — вещь сильная! (Слышал, как молодые писатели удивлялись: «А обычно он говорит совсем тихо».)

После совещания поехали к нам отпраздновать вручение ордена… Раздобыли пол-литра…

Вечерняя сводка. Взят Харьков!

Сидели до 12 ночи, дружно, просто… «Ура Харькову!»

…Звонок из «Ленинградской правды»: просят отклик на освобождение Харькова. С радостью тут же написал.

Прочел речь Рузвельта. Он как-то яснее Черчилля. Его слова об изумительной армии России хотелось бы принять в сердце. Но…

17 февраля 1943 года.