Ленинград, Тифлис…

…Однажды поехали на машине в Коджоры, там у Исая был загородный дом. Ипполит Андреевич поставил машину на ручной тормоз, вошел в дом. Вете в доме было скучно, она незаметно проскользнула в дверь. Забралась в машину, села на шоферское место, стала нажимать педали и рычаги. Слегка толкнула вперед большой черный рычаг. Машина ожила и медленно покатилась вниз по склону.

Марк сидел со всеми в столовой. Случайно взглянул в окно и увидел Вету в катившейся под гору машине. Выпрыгнул в открытое окно; что было сил побежал вдогонку. Вскочил в машину на ходу, когда до поворота оставалось саженей двадцать. Обеими руками дернул на себя ручной тормоз. Машина замерла в двух шагах от обрыва…

* * *

…Война началась в июле 14-го внезапно, как все войны. Не верилось, что воевать придется именно с Германией. В Тифлисе жили немцы — коммерсанты, инженеры. Недалеко от Тифлиса были деревни немцев-колонистов. Все немцы казались на редкость дружелюбными, хотя и туповатыми.

В Германию русские ездили часто — пить воду на курортах, играть в рулетку, слушать музыку. Паша с Анной были в Германии летом 13-го. В Берлине им не понравилось. Чисто и уныло, как в аптеке. Блестят надраенные крышки люков. Блестят каски шуцманов. Никто не понимает по-французски. Пошли в оперу. Давали «Золото Рейна» Вагнера. Оркестр оглушил медью. На сцене надрывались полуголые валькирии и златокудрые викинги. В середине второго акта на Пашу напал неудержимый смех. На него оборачивались, шикали. От этого смеяться хотелось пуще прежнего. Паша прижал к лицу платок и бросился из ложи. Анна побежала за ним. Их сосед, красномордый старик с седыми волосами бобриком, презрительно бросил им вслед: «Russische Schweine!»

В год войны молодые Дадашевы поехали в Евпаторию — сняли два этажа в санатории доктора Фабера. Погода стояла дивная. Приятное, ласковое тепло, без изнуряющей, как в Тифлисе, духоты. Вета и Марк купались часами в прозрачной зеленоватой воде.

В середине июля был сильный шторм, два дня нельзя было купаться. После этого погода испортилась, днем дул сухой холодный ветер, вода в море стала мутной.

Столичные газеты приходили в санаторий с опозданием, на третий день. Жорж и Паша просматривали газеты после обеда, в беседке на берегу моря, за рюмкой коньяка. Солнце медленно опускалось в золотистые облака. С моря дул вечерний бриз. Газеты писали об убийстве эрцгерцога в Сараево, об австрийском ультиматуме Сербии. Все это казалось далеким и ненастоящим. Не вызвало у них беспокойства и сообщение о мобилизации.

— Пошумят и успокоятся, — сказал Паша. — Никто не будет воевать из-за эрцгерцога.

Утром 20 июля к постояльцам в столовую вышел доктор Фабер. В руках у него была телеграмма.

— Война, господа. Вчера Германия объявила нам войну.

— Нужно возвращаться в Тифлис, — сказал Жорж.

Уезжали пароходом из Ялты 5-го августа. Раньше уехать не смогли, все билеты были уже раскуплены. Пароход шел медленно, заходил во все порты: Феодосию, Керчь, Новороссийск. Море было неспокойное. Жорж и Паша нервничали. Они знали из газет, что в турецких портах стоит наготове германо-турецкий флот, которым командуют германские офицеры. Чаще других газеты упоминали два таинственных крейсера — «Гебен» и «Бреслау»: вот-вот они войдут в Черное море под турецким флагом и будут топить русские корабли.

Путешествие прошло благополучно. 7-го августа они сошли с парохода в Батуми, поездом добрались до Тифлиса.

Война с Турцией началась 29-го октября. Бои шли на границе. В декабре турки стали наступать, говорили, что ими командует германский генерал. В Тифлисе началась паника. «Если турки займут Тифлис, армянам несдобровать, вырежут всех».

Дадашевы собрались на совет.

— Нужно уезжать в Москву, — сказал Жорж.

— Я никуда не поеду, — сказал Исай. За последние месяцы Исай сильно сдал; ему недавно исполнилось 75. Но голова у него была на редкость ясной.

— Отец прав, — сказал Паша.

Жорж встретился с Иваном Адамовым, их дальним родственником — он занимал большой пост в армейской разведке.

— Как думаешь, Иван, отобьемся?

— Думаю, отобьемся, — ответил Иван.

Он оказался прав. Русские подтянули резервы, перешли в контрнаступление. Турецкий корпус попал в окружение. Турки потеряли убитыми семьдесят тысяч, двадцать тысяч сдались в плен.

И почти сразу стали поступать сообщения о турецких зверствах. В начале войны турки мобилизовали в армию армян, которых после неудач на кавказском фронте обвинили в пособничестве русским и почти всех расстреляли. В Константинополе были погромы. Армян арестовывали и вешали на площадях: писателей, художников, журналистов, депутатов меджлиса.

В начале 15-го года произошли восстания армян в Ване, Эрзеруме, Сюнике и Трапезунде. Позднее Адамов сказал, что эти восстания были спровоцированы турками. Восстания продолжались до начала мая. У восставших кончились оружие и боеприпасы. Они уходили в горы, уносили раненых, уводили с собой женщин и детей. В захваченных деревнях турки находили только трупы. Нескольким отрядам удалось прорваться к русским.