Ленинград в борьбе за выживание в блокаде. Книга первая: июнь 1941 – май 1942

На одном из самых крупных хладокомбинатов (на Черниговской ул., квадрат R 7 № 949) хранились, в основном, селедка, масло, мясо и консервы. 2 октября на нем имелось в наличии: 120 тонн селедки, 20 тонн трески (неприкосновенный запас для действующей армии), 100 тонн замороженного мяса, около 1,5 миллиона 325-граммовых банок консервированных шпрот и трески.

Запасы мясных, молочных и рыбных консервов составляют около 30 процентов от обычного количества в мирное время. В середине августа было последнее поступление рыбы. До 29 августа с мясокомбината им. Кирова ежедневно поступало по 50 тонн мяса. Хорошее мясо консервировали, а плохое продавали. С 29 августа поставки мяса полностью прекратились.

На одном из военных продовольственных складов по адресу Стеклянная 8, 25 сентября запасов оставалось всего на 6–7 дней. Руководство и управленцы Кировского завода в своей столовой получают лучшее питание, нежели рабочие. Есть два супа на выбор, мясное или вегетарианское блюдо. При получении мясного блюда вырезают талоны из карточек. Оно стоит 3,50 руб., а суп стоит 0,67 руб.

В целом же положение со снабжением в Петербурге ухудшилось в результате того, что из-за остановки предприятий и окончания работ по рытью траншей появилось много безработных, более не получающих полного рациона.

Крупный Ленинградский торговый квартал Гостиный Двор еще работает, за исключением продовольственных магазинов. Сенной рынок закрыт. Перед магазинами, где производится выдача продовольствия по карточкам, стоят необозримые очереди, которые милиция периодически разгоняет для того, чтобы воспрепятствовать проявлениям недовольства.

По показаниям перебежчиков, товары первой необходимости доставляются транспортной авиацией, которая сбрасывает их в специально отведенные места на парашютах. Оттуда они доставляются в магазины.

Ломагин Н. А. В тисках голода. Блокада Ленинграда в документах германских спецслужб и НКВД. СПб., 2000. С. 68–69.

Глава пятая Г. М. Маленков: «…Есть все шансы спасти Ленинград…» (ноябрь 1941 г.)

О ночное воющее небо,

дрожь земли, обвал невдалеке,
бедный ленинградский ломтик хлеба —
он почти не весит на руке…

Ольга Берггольц

Неоправдавшиеся надежды на скорое избавление от вражеской осады настраивали население Ленинграда и его руководство на жестокую необходимость жить и работать в условиях длительной блокады. В это время в городе среди 2,5 млн населения находилось еще свыше 200 тыс. школьников, и Исполком Ленгорсовета принял решение начать их обучение. 3 ноября 1941 г. в 103 школах начали занятия 30 тыс. старшеклассников; 60 тыс. учащихся младших классов стали учиться в бомбоубежищах, красных уголках и на квартирах[368]. Это решение было принято, несмотря на непрекращавшиеся варварские обстрелы и бомбежки противника и большие потери от них. В ноябре 1941 г. жертвами этих обстрелов и бомбежек стали 6627 жителей осажденного города, из которых 1730 были убиты и 4897 ранены[369]. Комментируя эти жертвы ленинградцев, немецкая разведка докладывала своему руководству: «Потери гражданского населения в результате бомбежек и артобстрелов в ноябре были значительными прежде всего потому, что при сигнале воздушной тревоги на оборонных предприятиях работа все равно продолжалась и, кроме того, очереди перед продовольственными магазинами не рассеивались, несмотря на артобстрелы»[370]. В дополнение к этой бесстрастной констатации приведем относящуюся к этому времени выдержку из отчета Ленинградского городского управления предприятиями коммунального обслуживания: «Морги, построенные на спецплощадках, куда трупы людей, ставших жертвами вражеских бомбардировок и артобстрелов, доставлялись со всех очагов поражения в основном транспортом отряда треста “Похоронное дело”, представляли собой жуткое зрелище. Здесь можно было видеть изуродованные, обезображенные трупы людей, части трупов, т. е. оторванные головы, ноги, руки, разможенные черепа, трупы грудных детей, трупы женщин с крепко обнятыми в агонии смерти трупиками грудных и других возрастов детей…»[371].