Ленинградская бойня. Страшная правда о Блокаде

Первым забеспокоился и «отреагировал» командующий 7-й отдельной армией генерал Мерецков, получивший сведения, что немцы выходят ему в тыл. Связи с Яковлевым не было, Ставка конкретными сведениями не располагала. Поэтому Мерецков еще 5 ноября послал своего начальника штаба в район боевых действий 4-й армии и быстро выяснил, что обстановка под Тихвином сложилась довольно мрачная.

Разгромленный штаб генерала Яковлева, ничем не управляя, отходил на восток отдельными, не имевшими между собой связи группами. Правофланговые соединения 4-й армии (285, 310, 311, 292-я стрелковые дивизии, два батальона 281-й дивизии, 6-я морская, 16-я танковая бригады, 883-й корпусной артполк), обнажив 60 километров фронта, отступали в район Волхова и Кобоны под руководством начальника штаба армии генерал-майора П.И. Ляпина. И оный Ляпин не ломал себе голову над тем, как закрыть образовавшуюся во фронте 60-километровую брешь или зацепиться за выгодный рубеж, а был увлечен организацией отхода и эвакуацией тылов. Он так далеко загнал эшелоны с материальными запасами, что впоследствии их пришлось разыскивать с помощью фронтовой авиации, а солдаты на передовой оказались без боеприпасов и продовольствия. Остатки 44-й и 191-й стрелковых дивизий отступали на север вдоль дороги на Лодейное Поле. Остальные соединения армии были разбросаны восточнее и южнее Тихвина.

О сложившейся обстановке генерал Мерецков 7 ноября доложил в Москву и получил приказ: срочно отправиться в 4-ю армию, вступить во временное командование ею, одновременно исполняя обязанности командарма-7, и стандартную задачу: «Остановить и разгромить». Из состава 7-й армии в район Тихвина срочно направлялись 46-я танковая бригада, стрелковый полк, четыре минометных и два саперных батальона. Вечером 8 ноября Мерецков с группой офицеров прибыл в Сарожу, в 22 километрах севернее Тихвина, где встретил своих новых подчиненных, продолжавших отход: «Узнав о нашем прибытии, в столовую, куда мы пришли, стали собираться офицеры. Настроение у наших собеседников было подавленное. Почти все они отступали через Тихвин. Но, как был сдан город, никто толком объяснить не мог. По их словам, он был захвачен внезапно. Части и подразделения, потерявшие управление еще на подступах к Тихвину, прошли город, не задерживаясь в нем. Овладев городом, противник, тоже не останавливаясь, повел наступление на север — к реке Свирь и на восток — вдоль шоссе и железной дороги к Вологде. На этих направлениях группировались и основные силы наших отходивших войск. Вот те немногие сведения, которые удалось узнать вечером в столовой… Один из командиров предложил переговорить с бойцами, чтобы выяснить их настроение. Так и сделали. Бойцы высказывались неохотно, но довольно откровенно жаловались, что наступили морозы, а они все еще в летнем обмундировании, что у них кончились боеприпасы и стрелять нечем, что немецкая авиация делает, что хочет, а наших самолетов не видно, что немецкие танки идут и идут, а у них нет даже гранат, пушки же наши молчат…»

Короче говоря, 4-й армии, как единого боевого организма, не существовало.

В тот же день крайне неприятный разговор с товарищем Сталиным состоялся у Жданова с Хозиным:

«Вам дан срок в несколько дней. Если в течение нескольких дней не прорветесь на восток, вы загубите Ленинградский фронт и население Ленинграда… Надо выбирать между пленом, с одной стороны, и тем, чтобы пожертвовать несколькими дивизиями и пробить себе дорогу на восток, чтобы спасти ваш фронт и Ленинград… Повторяю, времени осталось мало. Скоро без хлеба останетесь. Попробуйте из разных дивизий выделить группы охотников, наиболее смелых людей, составьте один или два сводных полка и объясните всем им значение того подвига, который требуется от них, чтобы пробить дорогу. Возможно, что сводные полки смелых людей потянут за собой и остальную пехоту. Все. Если не согласны или есть какие сомнения, скажите прямо».

Гениально! Как это мы сами не дотопали (выражение Хозина)! Всего-то и нужно — два полка героев. Руководители обороны Ленинграда прекрасно понимали, что плен им не светил, даже если бы очень захотелось. Только пуля в затылок — от бдительных хранителей тел.

Сталин посоветовал также переправить тяжелые КВ через Неву в разобранном виде, к сожалению, не объяснив, кто и каким образом будет их собирать в аду на левом берегу. И поскольку артиллерия все равно стреляет вслепую, а вести разведку нет ни времени, ни умения, ни желания, то лучше всего работать по площадям: выбрать один квадратный километр и сосредоточить на нем огонь всех имеющихся стволов и реактивных установок.

«Военный совет фронта не только не имеет никаких сомнений, но целиком с Вами согласен и ни перед какими мерами ни на минуту не остановится», — заверил Жданов Вождя Народов.

Для совершения подвига буквально в течение суток сформировали из коммунистов три полка по 2750 человек, во главе каждого поставили по командиру дивизии и «пожертвовали» ими с легкостью, без всяких сомнений. Против километровой полосы прорыва сгрудили 600 орудий и 120-мм минометов.