Ленинградский панк

Наливай-ка, мама, щей
Я привел товарищей.
Посмотри на мою бабу,
Как она тебе ваще?
Ща мы будем начинать
Веселиться, танцевать.
Мама, уходи на кухню,
Начинай разогревать!
Веселиться, будем танцевать!
Веселиться, будем танцевать!
Веселиться, будем танцевать!
Веселиться, будем танцева-а-а-а-ать!
Мама, можешь выходить,
Тут не будем больше пить,
Ну а баба остается —
Тяжело ее носить!
Мы уходим за звездою
На закат, где паруса,
Где глаза глядят с тоской и
Багровеют небеса!
Веселиться, будем танцевать!
Веселиться, будем танцевать!
Веселиться, будем танцевать!
Веселиться, будем танцева-а-а-а-ать!

Александр Лукьянов

А что же наш Элвис? Через пару месяцев Коля восстал, аки птица Феникс из пепла, и в очередной раз попробовал вернуться в группу, которая к тому времени уже привыкла к жизни без скандалов и к хорошим концертам с Конвисером. «БП» все-таки отыграл пару сейшенов с двумя фронтменами. Тогда-то всем и стало ясно, как сильно сдал Михайлов. Он забывал слова и путал партии, и после серьезного разговора с Сантёром окончательно ушел из группы. Конечно, для него это было трагедией. Но группа хотела жить, а не выживать, при неуправляемом алкоголике с провалами в памяти это было совершенно невозможно.

И снова слово Соболеву: Ты меня пригласил, и я застал конец периода, когда Коля и Конвисер пели вместе. Чуть ли не последний их совместный концерт стал для меня дебютным в таком составе. Вроде, начало 1998 года, клуб Wild-Side на Нарвской. Клуб, кстати, после этого концерта (и рейда наркоконтроля во время него) с треском закрыли. Примерно тогда же мы записывали песни «Фанат» и «Пивные моря» для радио, и тогда Коля сказал, что больше не может петь из-за чудовищных мигреней. В тот день он был вынужден оставить группу. Я помню свой с ним разговор в коридоре ДК Ленсовета на студии «Добролет». В результате песни на записи спел Конвисер. Это где-то март 98-го. И обсуждение кандидатуры Конвисера тоже помню. На точке в НИИ акустики, на Аптекарском острове.

Коля снова опустился на самое дно. Надираясь, он ломился в квартиру Конвисера, проклинал его и кричал, что тот обманом занял его трон. Потом они мирились, выпивали и дружили ровно до следующего приступа Колиной ненависти. Естественно, такая ситуация держала Конвисера в постоянном стрессе. Он чувствовал себя не на своем месте, хотя обожал сцену. К тому же его сильно тяготил доставшийся от Коли репертуар. Ну какой там Кирзавод, какое там ПТУ, мордобой – и Саша Конвисер? Трудно петь то, во что сам не веришь. Еще труднее петь то, что тебе противно. Михайлов жил в своих песнях, Сашка их талантливо исполнял. Пьеро играл Арлекина и очень страдал. Мучился, но пел. Только зрители этого страдания не ощущали и от души веселились на концертах «БП».

Году в 2001 я свозил «Подряд» на «Нашествие» (куда их позвали после триумфа «Идиота» на «Нашем Радио») и честно предложил ребятам прекратить музыкальную деятельность в качестве «БП». Ну или хотя бы название сменить. И репертуар. Мне стало неинтересно ими заниматься. Конвисер сам песни не писал. Новые песни Соболева мне не особо нравились. Сантёр тоже ничем не торопился удивлять. Переиздавать старые песни в новых аранжировках надоело. Я поддержал Конвисера с его новым личным диско-панк-проектом МПТРИ, записал им альбом, снял пару клипов и очень надеялся, что на этом история «БП» закончится.