Ленинский проспект

Их невозможно понять: зимой под землей тепло, летом прохладно, система вентиляции работает нормально. Мраморные и гранитные залы, украшенные мозаикой, колоннами, скульптурами – всем тем, чем легко любоваться и сложно украсть – восхищают, если их замечать. На Новослободской иностранных туристов не меньше, чем на Красной площади: Гыл – гыл – гыл, – на английском, немецком, японском, – гыл – гыл – гыл! Нет, конечно, в час пик, бывает, не протолкнешься, в вагонах стоит духота, давят со всех сторон, каждый второй норовит наступить на ногу, заехать локтем в бок, не выпустить из вагона, если надо выйти, не впустить, если пробуешь войти; попадаются озлобленные лица. Кто-то теряет сознание, кто-то продолжает читать. Но на земле в этот час царит тот же мрак: 01, 02, 03, 04, да что там – депутаты с «мигалками» не могут пробить себе путь! Добавьте сюда клаксоны, автомагнитолы на полную мощность, двигатели внутреннего сгорания, работающие на холостом ходу. Все стоит, но желудки работают, прямая кишка испускает газы, испорченный воздух интеллигентно (как правило, иномарки, до пяти лет эксплуатации) и с вызовом (все остальное) вырывается из выхлопных труб. Нервные сигналят небесам, пытаясь изменить свою участь, высовываются из окон автомобилей, в надежде увидеть конец проклятью; их проклятья терзают слух. А над ними растяжки: «Дворянское гнездо», «Дворянское собрание», «Дворянские столбы»; а по бокам рекламные щиты: «Дворянское гнездо», «Дворянское собрание», «Дворянские столбы»; а в салоне буклеты: «Дворянское гнездо», «Дворянское собрание», «Дворянские столбы», – замкнутое пространство, тот же зов из бездны, разве что вместо водки реклама коттеджей на Рублевке: «Дворянское гнездо», «Дворянское собрание», «Дворянские столбы».

– Дворяне, расхватывайте особняки! Растрелли, Корбюзье, Щусев, Баженов, Гауди. Только у нас! Только сейчас! Только для вас! Сам Архитектор мироздания… Стоять! Стоять, твою мать!

Кто-то спекся, тяжело дыша, засеменил в кусты; сдали нервы.

– Шаг влево-вправо приравнивается к побегу! Стоять!

Быть может, он и рад остановиться.

– Стоять!!

Осталось несколько неуклюжих шажков, и… пук-пук (винтовка с глушителем). Быстрые настигающие шаги:

– Не хочешь жить с людьми, живи с народом.

Контрольный выстрел в голову.

Бизнес летит к чертям… Бизнес летит к чертям… Бизнес летит к чертям… Ты сдуваешься как шарик… ты уже на эскалаторе… ниже… еще ниже… ты на уровне плинтуса. «Осторожно, двери закрываются». Тебе наступают на ноги, толкают в бок, дышат в лицо… Хотя бы «Орбит» – последнее, о чем можешь подумать, – накормите их «Орбитом»!!! Первый крик.

Когда человек рождается, он испытывает кислородное голодание, поэтому, выныривая, кричит, захлебываясь воздухом. Те, кто помнят, как мучительно задыхались в утробе (Откройте двери! Выпустите меня отсюда!), страдают боязнью замкнутого пространства; они не могут находиться в закрытых помещениях. При лечении клаустрофобии обычно используют антидепрессанты, или больной должен представить перед собой лестницу, чтобы потом, ступенька за ступенькой, по ней идти, все выше и выше, все ближе к небу. Если слегка расширить границы, – тужься! природа-мать, тужься! раздвинь волосатые ноги! – показать, как мир уменьшается, умещается в экран, и можно выдернуть шнур из розетки, собранной на ощупь быстрыми чуткими пальцами на ООО «Московское ПО Электротехника», – выдернуть шнур из розетки, лишить сознанье картинки, – то окажется, что лестница в небо (представь перед собой лестницу) – самый простой путь. И если так случится или уже случилось, – что другого пути нет.

А еще метро строят на случай войны, но об этом в рекламе ни слова.

И то, что на случай войны, и то, что ни слова, – если слегка раздвинуть границы, – клаустрофобия.

Но тут, от натуги, я издаю громкое: пук! Как какой-нибудь красный «жигуленок» пятой модели; красный как рак. Хотя никто не увидел, точнее, не услышал. Никто не обратил внимания, что вес не взят. Я только наклонился, повертел задницей перед штангой, приноровился, только напряг спину и сразу: пук! Границы захлопнулись, сузились в точку, и эта точка издала звук.

Боязнь закрытого пространства порождает закрытое пространство? представление о смерти как о закрытом пространстве? страх смерти, а следовательно, страх жизни? непонимание жизни или понимание жизни как?..

Что я хотел сказать? Я сказал: пук!

Если к кому-нибудь приходят во сне покойники, принимающая сторона после этого сутки находится под впечатлением, не зная, к добру ночной визитер или к худу, можно с кем-либо поделиться увиденным или нет. Спроси у них, – что происходило сегодня? – не ответят. Встреча во сне с мертвецом – самое яркое событие дня.