Ленивец

— Я умею терпеть боль…

— Лира!

— Но чтобы ни случилось. Чтобы со мной не делали…

— Прекрати.

— Нет, послушай. Одна жизнь — ничто по сравнению со всем миром. Заполучив твою силу, Колбан уничтожит миллионы. Он мстительный и желчный. Многие страны будут стерты в пыль из-за его давних обид. Поэтому… ты понял.

— Боже…

— А ну заткнулись, — гаркнул латник.

Кладка кончилась, мы вошли в извилистый тоннель, кончающийся просторной пещерой. Здесь злодей обустроил пыточную. Он возвел мучения в целую науку на стыке анатомии, инженерии и медицины. Жаровни освещали механизмы настолько сложные, что я мог лишь догадываться о том, как они работают. Ремни, кабестаны, противовесы, шестерни — это только то, что было снаружи. Какие тайны хранились в коробах и ящиках знали те, чья кровь навсегда впиталась в дерево и осела ржавчиной на железе.

— Почетному гостю — почетное место.

Меня усадили на высокое кресло и стянули конечности кожаными жгутами. Отверстия на спинке и сиденье как бы намекали — поворотное колесо торчит сзади не просто так.

Лиру подвели к шкафу напротив. Выглядел он жутко. Две вертикальные прорези сходились кверху в виде пламени свечи. Меж ними из досок торчали рыжие железяки, напоминающие человечьи ребра. Девушку вложили в них и замкнули скобы. Пока один солдат привязывал ремнями ноги и голову, второй зашел за устройство и чем-то протяжно заскрипел. Скобы сжались, надежно схватив тело пленницы словно зубами. Судя по перекошенному лицу, даже это причиняло сильные муки.

— Отвалите от нее! Уроды!

— Наслаждайся. — Колдун хмыкнул. — Когда еще такое увидишь?

Латник сунул ладони в прорези и выудил широкие железные наручи на цепях. Приковав ими Лиру, отошел и кивнул подельнику. Тот снова заскрежетал, и руки пленницы исчезли в темном грохочущем нутре короба.

— Эта штука выламывает кости из плечевых суставов. Потом вправляет. Потом опять выламывает. — Чародей рассказывал о страшной пыточной машине как о новых сапогах. — Закаленный воин выдерживает десять повторений. Скольких крепышей я проверил на прочность, но больше десяти никто не продержался. Как думаешь, она побьет рекорд?

— Отпусти ее.

— Решил поклясться?

— Не вздумай! А-а-а-й!!

— Посмотри, как она страдает. Может, я ошибся? Может, тебе плевать на нее? К чему тогда спектакль? Парни, полная мощность!

— Заткнись!! — Я заерзал на стуле, но его будто привинтили к полу. — Не смей!

— Клянись.

— Нет! — И снова крик, кнутом ударивший по сердцу.

— Даже не представляешь, как это больно. У тебя что, души нет?

— Ладно! Хрен с тобой!

Скрежет стих. Лира в полуобмороке обвисла на ребрах и тяжело задышала.

— Я, Ленский Леонид Петрович…

— Так.

— Названный неким Избранным…

— Да.

— Торжественно клянусь вернуть свой дар.

— Правильно.

— И прокатить тебя, ушепка, на твоих же каруселях. Раза по два минимум.

У колдуна аж борода затряслась. Он отвесил мне звонкого леща и повернулся к солдатам. И тут я услышал отчетливое жужжание. От знакомого звука внутри все похолодело. Откуда у чародея мобильник?

Старик достал из кармана круглое зеркальце в золотой оправе и поднес к лицу. Он стоял спиной ко мне, и я отлично видел в отражении гладко выбритого хлопца в откинутом капюшоне. Ничего себе, да это круче Палантира.

— Лорд Колбан! Срочное собрание Совета.

— Я занят.

— Забар ждет вас немедленно. Разведчики заметили большое войско мятежников. Движется прямо на Герадион. Велено созвать всех магов.

— Понял, — нехотя процедил старик. — Скоро буду. Так, этих в камеру. До моего возвращения не трогать и кормить раз в сутки.

— Есть! — хором гаркнули латники.

Он щелкнул пальцами и растворился в ослепительной вспышке.

Когда дверь захлопнулась, я сгреб всю солому в угол, укутал Лиру плащами и помог сесть. Девушка привалилась к стене и отрешенно уставилась в никуда. Не успел и слова сказать, как вернулся стражник и грохнул у порога ведерко гречневой каши. Из нее, аки меч из камня, торчала деревянная ложка с длинной ручкой.

— Туда же и посрете, гы-гы-гы, — сказал вояка, ковыряясь в замке.

Судя по запаху, туда уже посрали. Отодвинул ведро подальше и устроился рядом со спутницей.

— Если правильно сломать ложку, — прошептала она, — получится отличный шип. Один удар в сонную артерию — и все.

Насторожился:

— Ты о чем?

— Лучше убей меня. И на тебя давить не смогут, и я не буду страдать.

— Еще чего.

— Тогда я сама.

— Не мели чепуху.

— Нам все равно конец. Завтра, послезавтра, через неделю…

— Эй! Где та храбрая девчонка, готовая вытерпеть любую боль?

Глубокий и печальный вздох:

— Осталась там, под землей.

По застывшему, словно вылепленному из фарфора лицу покатились слезы.

— Эй…

Очень хотелось обнять беднягу, но это бы навредило. Поэтому взял ее щеки в ладони и прижался лбом к макушке, нежно поглаживая большими пальцами влажные скулы.

— Прости…

— Все нормально.

Всхлип.

— Я не готова нести бремя Спутницы. Я дура и слабачка.

— Не говори так. И не кисни. Из любой, даже самой глубокой задницы есть выход. Что-нибудь придумаю. Мне бы только капельку дара. Крохотную частичку.

(Бес на левом плече посоветовал пошутить про донышко, но в этот раз я его не послушал).